По тропе, на вершину утеса подымались два полицейских, а за ними врач и два санитара с носилками, и мальчик-таец, единственный свидетель начала страшной трагедии...
Перед полицейскими предстала удивительно трагическая картина только что закончившегося побоища: валялись и все еще корчились в судорогах огромные части тела змеи; голова ее, размозженная выстрелом из ружья, с большей частью тела валялась у ног Рахима, склонившегося над мертвым телом Джины и поддерживающего одной рукою ее голову. Из его глаз ручьем лились слезы, и плечи его вздрагивали от рыданий. Мертвая голова Джины запрокинута назад, и ее роскошные волосы развевались по ветру, — будто они были живыми. В стороне валялись брошенные Рахимом ружье и кинжал. Инспектор полиции задал несколько вопросов Рахиму, спросил у мальчика-тайца, откуда он смотрел за трагическими событиями и как он не устрашился чудовища? В это самое время санитары уложили мертвое тело Джины на носилки, покрыли его черным покрывалом и все отправились вниз, к подножию утеса, где ожидали их автомашины.
Когда же один из полицейских обернулся, чтобы посмотреть на место только что закончившейся битвы Рахима с чудовищем, то никаких следов этой битвы не увидел. «Братцы! — воскликнул он в исступлении. — Посмотрите!.. Где же следы того, что мы только что видели?..»
Все остановились и обернулись. Но никто ничего не увидел из только что виденного на утесе. Все было чисто. Никаких кусков разрезанной змеи не было. Никаких следов страшного побоища не было видно...
Инспектор полиции, изумленный увиденным, как-то невнятно спросил: «А-а г-д-е-же зм-е-я? Ведь мы ее только что видели мер-твой».
Все молчали. Они были изумлены тем, что только что лежавшие здесь мертвые части огромной змеи исчезли.
Не было видно никаких следов страшного побоища. Все стояли молча в каком-то непонятном оцепенении.
И только мальчик-таец спокойным детским голосом сказал: «Господа! Змея-людоед — это же легенда... А легенда не умирает!...»
Эпилог
На самой вершине Змеиного утеса, в каменной плите-змеевике вырубили могилу и в нее опустили гроб с прахом Джины. Засыпали привезенным песком, а поверх его завалили щебенкой из Змеиной плиты. На могилу положили надгробную чугунную плиту с надписью:
Позже по решению Правительства демократического государства Налиат здесь, над могилой был сооружен памятник — архитектурная композиция в виде огромной титановой змеи-удава, заглатывающей тело женщины, высеченное из бело-розового мрамора.
И поныне стоит эта архитектурная композиция, освещая своим блеском путь кораблям, прибывающим сюда, в гавань. А вокруг этого памятника ходят толпы туристов со всех стран, и опытные гиды рассказывают им легенду о трагической гибели Великой Женщины — мечтательницы — Джины. И каждый, пришедший сюда, человек возлагает цветы на могилу Джины, а уходя с утеса, уносит с собою частичку той грусти, которую хранила в своем сердце трагически погибшая Джина. Редко кто остается равнодушным к трагедии, разыгравшейся здесь, на этом роковом месте, которую рассказывают гиды, и не смахнет со своего лица невольно набежавшую слезу. Уж очень сильно любила погибшая жизнь и весь народ, интересам которого посвятила свою жизнь. Для нее ничего не было выше, чем счастье и благополучие народа. В борьбе за это счастье она ни перед чем не останавливалась. В этой борьбе для нее не было преград. А теперь лежит ее прах в каменной скале, и люди, приходящие сюда, вспоминают эту женщину с большой любовью и уважением. И будут помнить о ней вечно и передавать из поколения в поколение эту легенду о замечательной женщине — женщине-героине.
Не умолкает легенда о бесстрашном человеке — сыне семьи космонавтов Северной страны Вадиме Германовиче, отдавшем все свои молодые годы, силы и знания поиску места гибели своего отца Германа, угнавшего вместе с не менее известным космонавтом Павлом с планеты Зоря и героически погибшего вместе с другом в горной стране Тибет. Живет Вадим вместе со своим другом и верным помощником Но-гун-еном в одинокой хижине, затерявшейся в бескрайних джунглях. На неоднократные просьбы и предложения вернуться на Родину, в Северную страну, Вадим отвечает: «Я настолько стар и немощен, что ни один вид современного транспорта не может доставить меня живым в мою любимую Северную страну. Я остаюсь здесь, в джунглях».