Мудрец-ученый, У-шо, выслушал Вадима, сморщил свое лицо и тихо, почти полушепотом, сказал: «Уважаемый коллега, я хорошо понимаю ваше беспокойство и стремление узнать что-то определенное о гибели вашего отца Германа. Но поверьте мне, коллега, чтобы эти сведения стали известны вам, я должен получить на это разрешение Си-рен-ега или его вышестоящих начальников. Пока такого разрешения я не имею. А эти сведения являются строжайшей тайной Правительства. Пока вся наша работа не является открытой, я ничего не могу сказать. Мы ведь все подписали такие обязательства кровью. Что это значит, вы, я думаю, знаете. Я не могу самостоятельно открыть вам тайны, принадлежащие самому Духовному правителю. Что можно сделать, чтобы помочь вам? Я пока не знаю. Надо немного подождать. Думаю, что даже Си-рен-ег самостоятельно не может решить этот вопрос. Только время, именно время может помочь вам. Надо ждать. Повремените. Не торопите события. Я вас очень хорошо понимаю. Но помочь не могу. Пока этот вопрос может решить только Правитель. Еще раз прошу вас повременить и не торопить события. Время решит все».
Вадим вышел очень расстроенный. Его покидали силы. Покидали силы физические, покидали силы моральные. Что же делать? Опять на пути Си-рен-ег и его служба...
Время шло, а Вадим ничего конкретного не мог узнать об отце. Что же делать? Да и второй вопрос: какие новые данные принесла находка Павла и его космического кресла? Все погружено в тайну. Он, Вадим, нашел останки Павла, он нашел его кресло, но больше ничего того, что он видел, он узнать не может. Знает место падения, а дальше опять тупик. В работу исследовательской лаборатории его не посвящают. Более того, ему не говорят, что же открылось, что же узнали ученые из этой находки. Замкнутый круг, из которого ничего не выходит за его пределы. Работа по сохранению, тайны, осуществляемая службой Си-рен-ега, организована так, что каждый работник поисковой экспедиции знает только то, что он лично нашел или что он лично открыл. При выполнении исследовательской работы никто из участников экспедиции ни с кем не делится своими находками, своими открытиями, своими достижениями. Это запрещено. И этот запрет выполняется строго и неукоснительно. Здесь промаха нет и не должно быть.
Но вот через несколько дней Вадима вызывает главный мудрец-ученый и объявляет ему, что он включен в поисковую группу, направляющуюся на поиск остатков частей космического корабля, предположительно в то место, где мог упасть Герман. «Ищите, — сказал мудрец, — может быть, найдете то, что даст вам ответ на главный ваш вопрос. Но об этом никому даже малейшего намека. Вы в составе группы, и вы ищете то, что ищут все участники поиска. Будьте особенно внимательны. Больше запоминайте и меньше говорите». Больше слушайте, — наставлял Вадима У-шо. — Это золотое правило: больше слушать и меньше говорить. Здесь это так. Всем верить и никому не доверять. Даже если вам будет грозить самое опасное — смерть. В таких обстоятельствах всегда помните: если суждено умереть, то все равно умрете, но если будете колебаться и, не выдержав, пророните слово, то вас ждут муки — адовы муки и в конце та же смерть. Это мое предостережение тоже храните как зеницу ока. Это тоже тайна. Помните и это».
Много ли, мало ли прошло времени после этого очень доверительного разговора, но Вадим со своим неизменным спутником Но-гун-еном старательно работают в составе новой поисковой группы, делают все возможное, чтобы поиск увенчался успехом, переносят неимоверные физические и моральные перенапряжения. Но усталости Вадим не чувствует, потому что морально он подготовлен. Из указаний У-шо он понял, что это единственный шанс прояснить туманность, окружающую сведения об отце, сведения, которыми располагает научная экспедиция в целом и служба безопасности. У-шо ни словом не обмолвился о своей осведомленности по интересующему Вадима вопросу, но он понял, что ученый знает ответ на этот вопрос, но не может сказать об этом под страхом пыток и смерти. Он же сказал, что дал подписку собственной кровью хранить тайну. И он ее хранит. Но Вадим понял все тонкости тоже не меньшей тайны, которую поведал ему У-шо, не сказав при этом ни слова и не дав никакого намека. Вадим понял, что идет на поиск в то место, где найден его отец.
Долго бродила очередная экспедиционная группа по горам и ущельям, долго искала хоть какие-либо признаки остатков инопланетного космического корабля, но все ее усилия ни к чему хорошему не привели. Ее руководитель, крупный ученый и доверенное лицо У-шо, нервничал из-за отсутствия каких-либо признаков падения частей корабля в районе поиска. Выражал неудовлетворение работой поисковиков и откровенно выразил мнение, что поиск ведется не там, где нужно, и теперь необходимо изменить маршрут движения и попытаться еще раз осмотреть и подробно обследовать тот район местности, где уже были найдены настоящие доказательства того, что именно в тех местах упали некоторые части развалившегося космического корабля. Пришлось несколько изменить направление движения группы поиска и пойти по более трудному маршруту. Люди устали. Выбились из последних сил, но руководитель группы не менял своих решений и никаких надежд на облегчения ожидать не приходилось. От усталости люди мало разговаривали, больше молчали и обращались друг к другу только при крайней необходимости. Истекало время, отведенное на поиск. Истощались запасы пищи. Несмотря на повседневную экономию провианта, его оставалось все меньше и меньше. Создавалась угроза, что не хватит питания на обратный путь. Но и возвращаться с пустыми руками и без каких-нибудь положительных результатов на Центральную базу не было резона. Усилия людей, затраченное время и физические силы не позволяли поисковикам бросить дело, не доведенное до логического конца. Ученые-поисковики не привыкли возвращаться из походов ни с чем. Назначен последний привал на ночлег, после чего группа с рассветом должна пойти в обратный путь.