Между тем, поезд подал свисток и помчал пассажиров в самый город Бремен, отстоящий от пристани верст на тридцать, и в этом богатом и роскошном члене древнего ганзейского союза пассажиры «Дуная» простились между собой – быть может, навсегда. Для некоторых, впрочем, случайное знакомство на корабле привело к теснейшему союзу, связавшему на веки: один молодой человек усватал молодую пассажирку во время пути, и в Бремене порешено было обвенчаться.
II. От Бремена до С.-Петербурга
Ганзейский город. – Воспоминания о былом. – Немецкая земля. – Столица бога войн. – Русский дух в сердце немечины. – Ярославцы в Берлине и борьба русской культуры с немецкою. – На палубе парохода на Балтийском море. – Прусские офицеры и русские барыни. – Кронштадт и видение Петра Великого. – Опять на родной земле...
Океанское путешествие оставляет по себе чувство утомления даже и в самый благодатный сезон, в какой совершился ваш переезд, и потому необходимо отдохнуть на первом же пункте твердой земли. Таким пунктом был ганзейский город Бремен. Я остановился в нем на два дня и, надо сказать, что трудно отыскать другой город более удобный для нравственного и физического успокоения. Судя по тому, что Бремен один из богатейших торговых пунктов средней Европы и чрез него идет непрерывный поток европейской эмиграции, направляющейся в Америку, можно бы предположить, что это шумный базар житейской суеты. В действительности же это один из изящнейших городов, какие только мне приходилось видеть. Улицы необыкновенно чисты и опрятны, и великолепные дома утопают в море зелени и цветов. Видно, что культура здесь достигла высокого развития и сумела из базара житейской суеты сделать приятную резиденцию изящества и красоты. Самые улицы носят названия героев культуры, и мне приходилось встречать на бланках надписи, что это Шиллерова улица, а это Гумбольдтова улица и т. д. Как древний исторический город, Бремен имеет много важных достопримечательностей, но я упомяну только о соборе, который в своих стенах заключает древнейшие предания города. Величественный портал его обращен к площади рынка. Площадь эта теперь малолюдна, и главный рынок передвинулся ближе к морю. Но собор помнит и то время, когда она кишела народом – гостями заморскими, и мог бы рассказать повесть о том, как из-за далекого моря Варяжского приходили гости богатые – из Новагорода Великого и Пскова, его младшего братца, привозили с собой меха пуховые и ткани браныя, раскладали их на площади на диво и зависть красавиц немецких, качальному звону церкви заморской дивилися и, сняв шапки дорогие, набожно крестилися, родной звон святой Софии Великой вспоминаючи. Теперь тут уже и духа нет гостей новгородских и псковских, и при виде собора невольно чувствуется грусть, что немецкий город успел удержать свою древнюю славу до настоящего времени, а слава наших некогда великих и богатых городов, принадлежавших к ганзейскому союзу, едва дает о себе знать в убогих и обветшалых останках седой старины. Бремен до сих пор вольный город и почти чудесно сохраняет свою независимость от всезахватывающей руки железного канцлера. Поэтому при въезде в город ни паспорт не спрашивается, ни вещи не подвергаются осмотру. Но лишь только вы вступаете в вокзал железной дороги, ведущей в пределы Германской империи, как вас встречают мундированные аггелы неумолимого канцлера и запускают руки в багаж, отыскивая что-нибудь подлежащее денежному обложению. В этом отношении канцлер неумолим и вся политика его в настоящее мирное время, как известно, сводится к тому, чтобы отыскать у немцев еще что-нибудь свободное от налога и обложить его под каким-либо мудреным или гуманным предлогом.