Так в ходе судебных слушаний европейцы впервые узнали о геноциде армянского населения. Даже позднее опубликованный в Берлине стенографический отчет о состоявшемся суде назывался «Судебный процесс Талаата-паши».
При этом защита и сама не видела правовых оснований для оправдания взятого с поличным убийцы, первоначально рассчитывая только на его помилование, тем более с учётом побудительных мотивов, приведших его на скамью подсудимых. Переживший мучительную смерть своей семьи, изнасилование сестёр, которое произошло на его глазах, С. Тейлерян признавался в убийстве, но при этом не признавал себя виновным.
В ходе прений сторон адвокату доктору Й. Вертхауэру удалось убедить присяжных в том, что если константинопольский военно-полевой суд уже приговорил Талаата-пашу к смертной казни, то его убийца никак не мог быть признан немецким судом виновным, так как, хоть и самовольно, но выступал в качестве орудия правосудия, имея при этом личные мотивы. Эта же позиция была существенно усилена и аргументирована его коллегой профессором Нимайером.
Адвокат А. фон Гордон обратился к присяжным: «Господа, думаю, этих разъяснений достаточно, чтобы вы могли определить, какую занять позицию. Знаю, что могут сказать, что тем не менее обидно, что на германской земле убит один из гостивших на ней. В наше время, когда везде идёт борьба, когда между армянами и турками ещё продолжаются бои, с имеющимися фактами необходимо смириться. Каждому известно, что в период правления Талаата пролилось море крови и был уничтожен по меньшей мере один миллион человек — женщин, детей, старых, молодых. И если на улице Гартенберг к этому прибавилась ещё одна капля крови, мы должны тешить себя тем, что живём в страшное время. Я не преследую мысли здесь дать конечную оценку Талаату-человеку, но одно должен сказать. Несомненно, и он с рядом своих товарищей стремился уничтожить армянский народ для того, чтобы создать чисто турецкое большое государство. Несомненно, для этого он применил меры, которые для нас, европейцев, неприемлемы. Но когда говорят, что в Азии жизнь ценится очень дёшево и подобные ужасы можно понять, не надо забывать, что в той же Азии находятся буддисты, которые с нежностью относятся, в частности, к человеку и даже к животным. Тем не менее я не хочу сделать ответственным человека, который лежит под землёй. Ему соответствует то, что сказали два гениальных француза — Гюстав Ле Бон и Анри Барбюс — об ужасах мировой войны: „За отдельными деятелями стоят духи, демоны, которые ведут их, они только примитивные орудия масс, правильных или ложных идей, наитий, которые разбрасывают людей по сторонам, словно шахматные фигурки. Эти деятели думают, что имеют волю, между тем в реальности они действуют под давлением“. Как бы ни было ужасно то, что имело место, тем не менее мы не должны быть такими мелочными, чтобы всё это навязать несчастным личностям. Но ещё страшнее может стать, если немецкий суд к этой судьбе присовокупит спокойно созерцающую бесчестие истину в отношении этого человека, подвергнутого беспримерным испытаниям…»
Однако в ходе судебного следствия стало понятно, что, настаивая на политическом характере совершённого преступления, защита приведёт скамью присяжных к неизбежному признанию виновности подсудимого, которая, безусловно, будет рассматриваться сквозь призму его личной трагедии, но тем не менее… Учитывая, что международный резонанс у процесса был масштабным, его политические цели, которые были намечены Дашнакцутюн изначально, были достигнуты. Адвокаты изменили линию защиты, поставив перед судом присяжных вопрос о вменяемости преступника.
По ходатайству защиты суд привлёк пятерых экспертов, поставив перед ними вопрос о психической вменяемости подсудимого и его способности критически оценивать свои действия и поступки. Психиатры пришли к общему выводу о том, что Тейлирян страдает от регулярных приступов эпилепсии из-за того, что он пережил в 1915 году, а также сошлись во мнении, что его состояние по своим признакам похоже на последствия посттравматического стрессового расстройства. Тем не менее доктор медицины Роберт Стормер посчитал, что подсудимый совершил преднамеренное убийство, которое не имеет никакого отношения к его психическому состоянию. С такой позицией не согласился профессор Гуго Липманн, посчитавший, что Тейлирян стал «психопатом» в результате пережитого глубокого стресса, связанного с убийством его семьи, — следовательно, не мог нести ответственности за содеянное. Профессор Ричард Кассирер также утверждал, что «эмоциональная турбулентность была основной причиной его состояния» и что аффект эпилепсии полностью изменил его личность. Профессор Э. Форстер в судебном заседании показал, что травматический опыт во время войны не вызвал у подсудимого новых патологий, а лишь выявил те, которые уже существовали, но подтвердил вывод о том, что Тейлириан не может нести ответственности за свои действия. Последний эксперт, Бруно Хааке, также поставил диагноз «аффектная эпилепсия» и полностью исключил возможность того, что Тейлирян мог сформулировать какие-либо действия по собственной воле.