— Эй, товарищ!
«Товарищ» поднял голову, обернулся и не смог понять, откуда разносится такое подзабытое обращение, разнёсшееся эхом по всему двору. Узник просунул руку, помахал ладошкой и повторил попытку:
— Товарищ, я здесь. Первый этаж.
Гражданин в плаще заметил руку и голову за решёткой, кивнул в ответ, собрал сумку и подошёл к окну. Вежливо приподняв шляпу над головой, сборщик цветного лома спросил:
— Вам чего, товарищ?
— Извините, пожалуйста, что отвлекаю вас от полезного дела, но не подскажите, который сейчас час?
— Вы ещё у меня дорогу в библиотеку спросите, — усмехнулся гражданин и добавил: — Я свои часы на рояле оставил.
Иван Рудольфович улыбнулся тонкому юмору, протянул руку к столу и показал в открытое окно бутылку «Рояля»:
— Гражданин в шляпе не желает присоединиться к партии роялистов?
Мужик с холщовой сумкой в руке облизнул губы, задумался и резонно спросил:
— Палёнка?
— Нет. Чистый бельгийский спирт с золотистой этикеткой. Да я сам с вами прямо сейчас и прямо здесь готов принять на грудь за наше неожиданное знакомство.
— Ну, тогда и я всегда готов! — Гражданин в плаще и в шляпе протянул руку ближе к решётке. — Всеволод Александрович. Для друзей просто — Влад.
— Иван Рудольфович. Стало быть, для вас — Ваня. Предлагаю перейти на ты?
— Не против.
— Влад, а тебе как разбавить: как обычно или покрепче?
— А мы классику завсегда уважаем. Сделай, пожалуйста, на сорок оборотов.
— Всегда приятно иметь дело с консервативным человеком, — улыбнулся Иван и скрылся на кухне для изготовления божественного напитка. Вскоре из-за решётки высунулась рука с посудой, и благодарный Влад лихо засадил стакан и занюхал рукавом своего видавшего виды кожаного плаща. Вслед рука Ивана протянула хлеб с маслом.
Благодарный знакомец с аппетитом зажевал принятый на грудь эликсир жизни, а новый приятель за решёткой поднял руку со стаканом и тоже маханул за знакомство. Этикет был соблюден по всем канонам неожиданной встречи двух интеллигентных мужчин. Всеволод Александрович стал с интересом разглядывать ржавую решётку:
— Иван, а ты в курсе того, что этот дом в нашем городском приличном обществе имеет очень дурную славу?
Узник за стеклом опустил голову:
— Догадываюсь. Влад, а ты случайно не из Питера?
— Местный я, бокситогорский. Через два дома отсюда живу в коммуналке. До развода жил в отдельной квартире, прямо возле администрации.
Коренной бокситогорец тяжело вздохнул и задумался о чём-то своём, глубоко личном. Ленинградец предложил утопить печаль в бельгийском спирте:
— Товарищ, не желаете повторить?
— Спасибо, Ваня. Сейчас хватит — я же на работе.
— Понял, Влад. Работа — это святое.
— Иван, а если я вечерком подойду к заветному окошку?
— Да ради бога! Но, только после 21.00.
Всеволод Александрович понимающе кивнул, а у Ивана Рудольфовича вдруг мелькнула дельная мысль.
— Влад, а вечером вы, случайно, не при деньгах будете?
— Я же целый день работаю, — приятель расправил грудь в кожаном плаще. — Каждый вечер металл сдаю в скупку. Меня тут все знают, и это моя территория.
Влад гордо обвёл рукой двор и вопросительно посмотрел на собеседника:
— С какой целью интересуетесь, товарищ?
— Сегодня вечером я смогу предложить целую поллитру чистейшего бельгийского спирта с золотой этикеткой и совсем за умеренную цену.
Товарищ в кожаном плаще и в кожаной шляпе долго не думал и проявил деловую хватку:
— Цена вопроса?
— Пятьдесят процентов от официальной стоимости!
Для бокситогорца это было щедрое предложение. А ленинградец просто не знал стоимость спирта в местных магазинах, да и цены часто менялись. И потом, зачем выливать ценный продукт в раковину, если его можно продать хорошему человеку? А деньги, на то они и деньги, что требуются всегда. Владислав Александрович широко заулыбался:
— От этого предложения очень сложно отказаться. Я согласен!
— Влад, только посуду захвати с собой. — В ответ улыбнулся новоявленный продавец бельгийского спирта и добавил: — И приходи только один. Хорошо? Сам знаешь, какая слава идёт про наш дом. Вечером и поговорим.