— Подожди, Иван! Опохмелиться, это тебе не зуб вырвать. Тут профессионализм нужен и ювелирная точность. Сейчас мы тебе спирт разбодяжим мягче, чтобы первая рюмка как по маслу прошла.
Иннокентий с Аликом вышли из комнаты. Вскоре сосед по комнате прибежал с чайной чашкой в руке и захватил с подоконника бутыль с водой:
— Держи! Сам сможешь? Я тебе холодненькую сделал, ровно тридцать градусов. Больше тебе пока нельзя, иначе мотор перегрузишь.
Иван с трудом уселся на матрасе, вновь прислонился спиной к стене, попытался удержать чашку в руках и поднести ко рту, но руки тряслись так, что чуть не выронил посуду. Кеша успел перехватить чашку:
— Да, болезный, дошёл ты до ручки. Я твою голову поддержу и помогу микстуру принять.
Сосед одной рукой схватил затылок больного и второй поднёс чашку к лицу. От запаха поднесённого напитка Иван чуть не блеванул, но смог удержаться и усилием воли загнал содержимое посуды внутрь. Запил водой. Организм принял холодный разбавленный спирт и начал благодарно усваивать. Дрожь прекратилась… Иван Рудольфович откинулся на матрас:
— Спасибо, Кеша!
— А то! Первая рюмка, она кудесница.
— Красиво выражаетесь, Иннокентий Константинович.
— Дык, мы же интеллигентные люди. Пойду сам приму на грудь грамм сто. И не меньше! А ты, Ваня, полежи пока, приходи в себя, — довольный результатом сосед быстро вышел из комнаты.
Опохмелившийся человек закрыл глаза и с удовольствием начал фиксировать возвращение организма в привычное русло. «Надо будет повторить минут через десять, а потом попросить Кешу чего-нибудь сварганить горяченького…». Эти минуты воскрешения из небытия становились самыми счастливыми мгновениями в сегодняшней жизни Ивана Рудольфовича. Чуть позже прибежал раскрасневшийся Иннокентий со второй чашкой:
— Будем жить, камрад! А теперь сами, сами.
Вторая порция огненной воды упала в желудок мужчины и растворилась в крови. Жить стало легче, жить стало веселей. Даже появился аппетит. Гражданин Шильд сам смог подняться с матраса и, держась за стенку, аккуратно выдвинулся на запах пищи. Квартира оказалась однокомнатной, с крохотной кухней, на которой еле уместились газовая плита, стол, пара стульев и табурет. Когда-то стены были выкрашены в благородный синий цвет, со временем краска отслоилась и висела лохмотьями. Иван обратил внимание, что он на голову выше соседа. Иннокентий готовил в кастрюльке на небольшой электрической плитке, установленной на столе. Страдалец осторожно присел на расшатанный стул:
— Камрад Кеша, а у нас ничего пожрать нет?
— Потерпи немного, Ваня. Я тут как раз соляночку из сосисок готовлю.
— Иннокентий, так на газу быстрей было бы?
— Отключен газ, и дом этот аварийный, под снос идёт. Остались только две жилые квартиры: наша и этажом выше. Похоже, там такие же бедолаги живут, как мы. Иногда слышно, как по ночам ходят. Но, я пока никого не видел.
— Понял, а Алик где?
— Днём обычно уходит, закрывает только квартиру. Вечером появится, проверит нас и опять все двери запрёт.
— Я заметил, что басурман хорошо по-русски говорит.
— Он там у себя в Баку ещё при Союзе университет закончил. Да, и ещё, Ваня, осторожней с ним, не верь ему и не ведись на его вежливость. Опасный тип. Тут как-то трое его соплеменников прямо под нашим окном переговоры с ним устроили. Ругались по-своему. Алик одного из них так вырубил одним ударом, что оставшимся землякам тащить его на себе пришлось. Больше я их здесь не видел.
— Понял, Кеша. Спасибо за науку. А я вот всё вспомнить не могу, как привезли меня сюда за двести вёрст. Хоть убей, ничего не помню.
— Ваня, и не только привезли и в комнату занесли, а ещё смотрят за тобой, в чувство приводят, поят и кормят. Значит, нужен ты им. А вот для чего, я и сам вникнуть не могу. А я-то уж здесь второй месяц обитаю.
— И всё время один жил? Бежать не пробовал?
— До меня один попробовал, так его и в живых уже нет. Поэтому, и тебе не советую. В общем, слушай — был у меня сосед. Серёгой звали, тоже питерский. На кровати спал, а я на твоём матрасе ночи коротал. Зимой дверь в комнату не закрывали, и сосед, он раньше слесарем на Кировском заводе работал, нашёл в кладовке напильник и целую связку старых ключей. Вот и соорудил наш мастер отмычку. — Рассказчик многозначительно посмотрел на слушателя. Иван, соглашаясь, кивнул и придвинулся ближе. Сосед продолжил: — Тогда и одежда висела на вешалках и обувь разная хранилась в квартире. Я в тот день в запое лежал, встать не мог. И как-то раз Сергей принял на посошок, обулся, оделся и ушёл по-английски в ночь. Я даже не слышал. Через два часа привезли его на милицейской машине и затащили в квартиру. Утром Алик очень сильно ругался. И с того дня дверь комнаты закрывается на ночь, с кладовки убрали весь хлам, и заодно выкинули всю одежду и обувь.