Соколовский нетерпеливо мотнул головой и сказал:
– На втором этаже они защищены не больше. Хотя бы в нашем крыле и в части второго.
– Но там, чтобы до окна добраться, следует хотя бы лестницу поставить.
– Или пройти вдоль стены по газопроводной трубе.
– Эта уязвимость касается только первого окна. Дальше не пройти. Из других окон увидят.
– Но можно ведь и незаметно пробраться.
– Для этого требуются определенные навыки.
– Согласен, – сказал Сан Саныч, упрямо наклонил голову и добавил: – Но у спецназа ГРУ эти навыки есть. У этих ребят подготовка особая, она позволяет и не такие трюки исполнять.
– Ты не зациклился на военной разведке? Если так, то совершенно зря. Это только мешает делу.
– Все остальные факты тоже толкают меня на такие мысли.
– Значит, ты еще не все сказал? Слушаю. Так в чей кабинет проник злоумышленник?
– В мой, – ответил Соколовский с возмущением. – Прямо среди белого дня. Это чрезмерная наглость или, что еще хуже, попытка показать презрение к органам. На такое далеко не все люди способны.
– Понятно теперь. Что взяли?
– Вскрыли сейф, а потом и дверь. Этот тип вышел в коридор, как я полагаю.
– Но мимо дежурного посторонние лица не проходили. У нас же строгая пропускная система.
– Выйти можно было через другой кабинет, хотя я лично не вижу в этом, образно говоря, оперативной необходимости. Или через окно туалета. Под ним высокая куча рыхлой земли лежит. Тренированный человек легко выпрыгнет. Похититель, если он был один, изъял несколько дел из стопки, находившейся в сейфе. В том числе и папку с делом о покушении на Косицина. Она, впрочем, на самой верхней там лежала. На ней, кажется, еще две папки было. Одно дело об убийстве, второе о разбое. Оба раскрыты. Подозреваемые уже сознались во всем, сидят в СИЗО. В моем компьютере есть копии всех этих материалов. Не зря я, значит, вечерами задерживался, набивал в компьютер все документы. Придется предоставлять их в электронном виде, хотя судьи обычно бывают против. Не любят они зрение перед мониторами портить. Подписанные протоколы допросов, кстати, сфотографированы мной лично и тоже внесены в компьютер. Есть у меня навязчивое предположение насчет того, что взлом двери кабинета и сейфа связан именно с покушением на Косицина. Остальные папки с делами похищены только для маскировки.
– Это уже серьезно, хотя ты верно заметил, что предположение твое излишне навязчивое. Но где связь дела о покушении с этими событиями? Ты не бежишь впереди паровоза, Сан Саныч, не слишком ли торопишься с категоричными выводами?
– Я подумаю об этом, товарищ полковник, а потом конечный вывод вам доложу докладной запиской. Все по форме.
– Годится, – сказал руководитель следственного управления.
В это время на рабочем столе полковника Спиридонова зазвенел внутренний телефон. Валерий Захарович, знающий, что это прямая связь с дежурным по управлению, лениво протянул короткую руку и взял трубку.
– Слушаю, полковник Спиридонов, – сказал он вальяжно, но слова дежурного, видимо, заставили его подтянуть живот. – Понял. Давай-ка его быстро сюда, ко мне в кабинет.
Глава 4
– Что там? – спросил Соколовский, словно догадался, что новый вопрос может напрямую касаться его.
Хотя он знал, что если этот момент посторонний, то полковник резко и привычно поставит его на место, как уже многократно бывало. Спиридонов не допускал одних следователей к делам, которые вели другие. Он объяснял это тем, что желал избежать путаницы. Вот когда дело будет закрыто, тогда появится возможность обобщить данные и всех с ними ознакомить. До завершения каждому человеку необходимо заниматься решением своих служебных вопросов. Пусть даже в составе следственной бригады.
Но в этот раз полковник посмотрел на подчиненного добродушно и полюбопытствовал:
– Ты что, успел и на окно в туалете посмотреть? Предвидел, что преступник через него попытается убежать?
– Никак нет, товарищ полковник. Не успел. Как записку прочитал, так сразу к вам отправился. На окно это я еще раньше смотрел. Была у меня мысль о том, что там спрыгнуть можно легко, тем более имея специальную подготовку.
– Ты уверен в том, что у преступника она имеется? Ведь это, скорее всего, должна быть парашютная подготовка. Есть таковая у спецназа военной разведки?
– Я практически уверен в этом, – ответил Соколовский. – У них даже форма почти такая же, как у ВДВ. Только нарукавные эмблемы разные. У ВДВ – раскрытый купол парашюта, а у спецназа ГРУ – летучая мышь над земным шаром. А что произошло?