— Вам не кажется, что Люциус слишком много на себя берет? – изложил свои мысли раздосадованный Джагсон.
— Авады ему мало, — пробурчал Руди, разглядывая плоды строительной магии Долохова.
— Не то слово! – взвилась Беллатрикс. – Вот был бы здесь Волде… ой!
— Я здесь, — донесся из темного угла тихий высокий голос.
Последовала пауза, а затем раздался гулкий удар – это Тони уронил молоток.
— Повелитель!! – ахнула Белла, падая на колени и простирая к Лорду покрытые струпьями руки. – Какая отрада видеть вас, мой Повелитель!
— Ты меня не видишь, я под разиллюзионным, — несколько задорно ответил Волдеморт, приближаясь к верным слугам. Родольфус с Рабастаном переглянулись и синхронно бухнулись ниц, Джагсон, кряхтя, опустился на правое колено, а Долохов отвесил Лорду земной поклон.
— Мои храбрецы! – улыбнулся Темный Лорд, принимая свой телесный облик. – Я тоже рад видеть вас в добром здравии! Беллатрикс, помилуй, что у тебя с лицом?
«Это что у вас с лицом?» — чуть было не ляпнула госпожа Лестрейндж, с благоговейным ужасом взирая на безносую зеленоватую физиономию. Опомнившись, ведьма перестала пялиться на Повелителя и залилась горючими слезами.
— Люциус Малфой изволил шутить над нами! – всхлипывала она. – Он забыл, кем мы были, сделал из нас посмешище, мой Лорд!
— Это точно… – задумчиво проговорил Волдеморт. – Руди, Рабастан, поднимитесь! Салазар великий, ну и видок у вас! Чья это работа?
— Малфоевских эльфов, мой Лорд, — буркнул старший Лестрейндж; Раба вытаращился на Темнейшего и не мог произнести ни слова, что, впрочем, было только к лучшему.
— Никогда не видел более жутких стрижек, — процедил Повелитель, блеснув в тусклом свете идеально лысым черепом. – Это необходимо исправить, и немедленно – ну‑ка, идите сюда, мои хорошие! Беллочка, не порти платье, вставай, — порекомендовал он мадам Лестрейндж, которая пыталась ползти по полу и цеплялась подолом за Долоховские гвозди.
— Э–э–э… – Лорд засучил рукава, обнажив худые безволосые руки (явно не знакомые ни с гирями, ни с гантелями, как отметил про себя Раба). – Для начала уберем это, — волдыри посинели, посерели, а спустя минуту и вовсе испарились. – Белла, повернись – о, да с твоей шевелюрой все в порядке!
— Благодарю вас, мой Лорд! Это Нарси постаралась, мой Лорд! – кокетливо засмущалась ведьма.
— Рад слышать, что хотя бы с тобой госпожа Малфой обращается по достоинству. Господа, — обратился Волдеморт к братьям, — мне жаль, но я умею отращивать бороды только в стиле короля Генриха Четвертого. Вас это устроит?
— Разумеется, мой Лорд! – радостно откликнулся Рабастан и тут же ощутил приятную щекотку под носом и на подбородке. Пока отрастала борода, Повелитель несколькими взмахами палочки подравнял искромсанные волосы братьев – правда, стрижка Родольфуса несколько напоминала вариант «под горшок», но старший Лестрейндж не обращал внимания на такие мелочи.
— Так вы утверждаете, что Малфой ведет себя чересчур нагло? – осведомился Темный Лорд, одним заклинанием превращая лохмотья Долохова в новую мантию.
— Какой позор! Муж моей сестры… – заломила руки Беллатрикс, но Лорд знаком приказал ей замолчать.
— Родольфус, говори ты.
— Люциус ведет себя… очень странно, — тщательно выбирая слова, начал старший Лестрейндж. – Эти хоромы, эти павлины, эти рейды…
— Он только и делал, что копил состояние! Он ни разу не вспомнил о вас, мой Лорд! – мстительно добавил Рабастан.
— Интересно, как он откупался от Министерства все эти годы, — за компанию хмыкнул Антонин. – Впрочем, я не уверен, что мистер Малфой расскажет всю правду даже под пыткой.
— Ай–ай–ай, как же это печально, — покачал головой Волдеморт. – Такие пылкие речи еще год наз… – тут Его Темнейшество прикусил язык – признание в том, что в прошлом году на кладбище он имел с Люциусом разговор о преданности, могло повлечь за собой лишние расспросы. Повелитель кашлянул и сменил тему: — Джагсон, сними сапоги – они у тебя каши просят.