А. Т.: — Видите, он совсем не против, наоборот, его не упрекнешь ни в чем…
Много о том, что изменения надо проводить постепенно, поэтапно. И это А. Т. подчеркивал:
— Он не говорит: ломай, меняй, а, напротив, — все время о постепенности изменений. Этим он как бы подчеркивает реальность предлагаемых изменений.
Но кто пойдет на четырнадцать сахаровских предложений?
И главное — о необходимости гласности, интеллектуальной свободы и даже о предоставлении прав группам лиц издавать свои печатные органы. В сущности, все — в пределах буржуазной демократии. Мы ее клянем, а она для нас — недостижимое будущее, далекое.
Дементьев смеялся: — Вот мы сидим здесь, давайте организуем свой журнал. Мы же группа лиц.
А. Т. спокойно улыбался. Пошли пить чай. Дементьев стал читать про себя.
А. Т.: — Ты не читай про себя. Дай другим дослушать…
И снова говорил, как можно все устроить и сделать и как мы ничего не можем, не хотим, боимся что-либо сделать,
Я хватился в начале десятого. Надо ехать. А. Т. стал оставлять меня у себя: «Ну куда же вы в таких ботиночках. Вы же воспаление легких подхватите». Но оставаться мне было нельзя.
A. Т. вызвался меня провожать. Надел сапоги. Спросил, не дать ли мне его ботинки. «Какой у вас размер?» — «У вас какой, наверно, сорок четвертый?» — «Да, сорок четвертый». — «Ну куда же мне их надевать».
Вышли на улицу, тепло. Темно. Свежо от тающего повсюду снега. А. Т. пошел к Жданову
B. В. Он напротив. Тот компанейский человек, выскочил, что-то жуя. Тотчас же согласился отвезти меня до 36-го километра. «Но только, Александр Трифонович, потом ко мне чай пить. А то я не допил чай…» Вытащили машину с другой дачи. А. Т. и Дементьев тянули ее за кузов. Я сел…
Попрощались. Я поехал, а А. Т., в курточке спортивной, в сапогах — весь дачный, необычный, помахал мне рукой… И пес у его ноги…»
Той же ночью в городе Магдебурге (ГДР), в обстановке глубокой секретности, была проведена операция «Архив» по уничтожению останков Гитлера, Евы Браун, Геббельса и членов его семьи. Как мы помним, приказ об осуществлении акции лично подписал Андропов еще в марте (кроме него, про это знали только Брежнев и Косыгин). Исполнение акции было непосредственно возложено на трех офицеров армейской разведки из особого отдела 3-й армии: Владимира Широкова, Николая Коваленко и Владимира Гуменюка. Последний вспоминает:
«Для обеспечения скрытности операции мое хобби — рыбалка — очень пригодилось. Ведь скрывать ее надо было абсолютно от всех, кроме нашей тройки! Маскировка под выезд на рыбалку в выходной (5 апреля выпало на воскресенье. — Ф. Р.) подходила как нельзя лучше. Но никто не видел, что вместе с удочками в машину я положил автоматы с запасом патронов: если бы вдруг оказались ненужные свидетели, пришлось бы пойти на крайние меры. К счастью, я выбрал такое место, где посторонних глаз не оказалось. Останки Гитлера были закопаны на территории особого отдела 3-й армии. Это самый центр Магдебурга — Кляузерштрассе, 36. Днем мы поставили над местом захоронения палатку — якобы для того, чтобы в ней провести плановую проверку противогазов. А в ночь с 4 на 5 апреля при свете карманных фонариков извлекли останки, уложенные в полусгнившие ящики из-под снарядов. Я сел за руль, и втроем мы вывезли их в одну из заранее выбранных точек. Если бы там оказались люди, мы бы переместились на запасную площадку. Но там чужих не было. Осмотрели останки. Кости детей Геббельса сохранились лучше других. У черепа Гитлера не было челюстей, от него воняло чем-тo противным, ядовитым. Я облил останки бензином. Жгли, пока все кости не обратились в прах. Пепел тщательно собрали лопатой в солдатский вещмешок. Затем поехали в другое место, за несколько десятков километров от «погребального костра». Остановились на мосту через один канал. Я быстро вышел из машины и высыпал прах в воду…»
Кстати, тот вещмешок, в котором находился прах, Гуменюк затем привез с собой на родину — в Ульяновск. Понимая, что при современном развитии науки выделить из ткани частицы останков Гитлера и идентифицировать этот материал не составляет особого труда, он предпринял соответствующие меры — обработал мешок раствором хлорки и тщательно простирал в порошке. Воду слил в унитаз. Спросите, зачем такие предосторожности? Да все для того же, для чего уничтожили прах Гитлера, — чтобы идейные продолжатели его дела не использовали частицы его останков как новое знамя.
Тем временем Владимир Высоцкий вновь сорвался из Москвы — на этот раз в Сочи. Компанию ему в этой поездке составил все тот же Давид Карапетян, с которым он буквально не расстается, считая его, видимо, своим талисманом. 7 апреля друзья благополучно приземлились в адлерском аэропорту, откуда на такси добрались до Сочи. Там они без особого труда устроились в интуристовской гостинице. После утреннего шампанского Высоцкий тут же увлек друга на безлюдный пляж, где они совершили свой первый морской моцион. Выглядел он более чем странно. Высоцкий внезапно предложил другу лечь на песок и подышать воздухом. Причем не раздеваясь. Так они и сделали, улегшись в чем были: Высоцкий в коричневой, до колен, куртке (подарок жены, купленный в парижском бутике), Карапетян — в короткой бежевой дубленке. Так, под шум прибоя, они и пролежали в бодрящей полудреме несколько часов кряду.
В тот день, когда Высоцкий сорвался на юг, вся страна прильнула к экранам своих телевизоров; начался показ нового 5-серийного телефильма «Адъютант его превосходительства», снятого режиссером Евгением Ташковым. Фильм поставили в эфирную сетку в самое «смотрибельное» время — в 19.00 — и показывали не ежевечерне, а через день, растянув тем самым показ до 16 апреля. Буквально с первой же серии вокруг показа разгорелся невиданный ажиотаж, когда улицы советских городов буквально вымирали. Без преувеличения можно сказать, что вся огромная страна, затаив дыхание, наблюдала за тем, как красный разведчик Павел Андреевич Кольцов водит за нос всю белогвардейскую контрразведку во главе с проницательным полковником Щукиным.
Для исполнителя роли Кольцова актера Юрия Соломина эта роль стала поистине эпохальной: именно она сделала его национальным кумиром. Но у этой славы будет и оборотная сторона: уже в дни первого показа фильма Соломину приходилось тщательно маскироваться, чтобы, не дай бог, его не опознали поклонники: он надевал на глаза темные очки, поднимал воротник пальто и надвигал на глаза кепку. И только таким образом ему удавалось без лишней нервотрепки добраться в переполненном автобусе (своего авто у него тогда еще не было) из Бескудникова (там он жил) до Малого театра (там он работал).
Не менее беспокойной стала жизнь и у другого участника этого же сериала — Виктора Павлова, который сыграл отъявленного мерзавца Мирона Осадчего. Когда люди узнавали его на улице, они буквально зверели, отождествляя его с экранным персонажем. Вот как он сам вспоминает об этом:
«После премьеры фильма стою я в очереди в магазине. Очередь небольшая, человека четыре, а тут одна девушка без очереди лезет. Я ей культурно объясняю, что я ее пропущу, но зачем впереди бабушек лезть? Она повернулась и говорит: «Вы как в кино гад, так и в жизни сволочь…»
8 апреля съемочная группа фильма «Миссия в Кабуле», который на «Ленфильме» снимает Леонид Квинихидзе, отправилась в заграничный вояж — в Афганистан, где в течение двух с половиной месяцев предстояло отснять натуру. Однако группа улетела не в полном составе: дома остались актеры Владимир Заманский и Эммануил Виторган, а также ассистент режиссера Александр Файнциммер. Причины, по которым это произошло, были разные. Если Заманского таким образом наказали за его правдолюбие (резал правду-матку, невзирая на ранги высоких чиновников), то Виторган с Файнциммером пострадали из-за «пятого пункта» — были евреями. Инициаторы поездки, наверное, дольше всего пытались отстоять кандидатуры Виторгана и Файнциммера, уверяя больших начальников в обкоме партии, что они абсолютно лояльны к советской власти и выказывают завидное трудолюбие на съемочной площадке. Но чиновники были неумолимы и тому же Виторгану, например, припомнили не только его национальность, но приплели сюда же и «аморалку»: некоторое время назад он бросил жену с малолетней дочерью, уйдя к актрисе Алле Балтер. Когда Виторгану сообщили о перипетиях этой борьбы в высоких кабинетах, он лично отправился в обком. По его же словам: «Я пришел к завкультотделом, такой большой женщине с начесом, и рассказал ей всю эту историю, ссылаясь на какое-то недоразумение. А она мне говорит: «Нет тут никакого недоразумения, просто ты еврей». Не поверите, я после этого рыдал как мальчишка, слезы просто струями лились из моих глаз…» В итоге «афганские» сцены с участием Виторгана придется доснимать на «Ленфильме».