Вылезаю на белый свет и только тогда понимаю, что все это время просидела в подвале собственного дома. В дальней кладовке, в которой не бывала по-моему ни разу с того момента, как закончилось строительство. Изящненько, ничего не скажешь…
Больше всех моему возвращению в мир живых радуется мой продюсер. И тут же начинает требовать сценарий, который пока что так и не написан. Еще очень рады мужики из сервиса, в котором зависла моя машина. Она уже несколько дней как готова, а я куда-то пропала.
Больше радоваться некому…
Друзья давно привыкли, что я объявляюсь на их горизонте весьма эпизодически, зато могу неделями просто не брать трубку при включенном телефоне. Так что они меня и не теряли. А бабушка в отъезде. Вернется только через четыре дня тогда и позвонит.
Собаку что ли завести? Буду с ней гулять… И она никогда меня не бросит и не предаст… И в живот кулаком не ударит…
Сижу дома. Забрала только машину из сервиса — вот и все. Видеть никого не хочу. Покопалась в И-нете. Хотелось знать, что же произошло в большом мире за время моего вынужденного отсутствия. Кое-что нарыла. Во-первых, сообщение об аварии на «бетонке». Тут все, как Коршунов и планировал — сумасшедшие лихачи не справились с управлением и вылетели на встречку прямо под грузовик. Об участии в аварии шального Порше со мной за рулем — ни слова.
Во-вторых, натыкаюсь на статью, в которой рассказывается о крупной антитеррористической операции, в ходе которой погибло несколько боевиков. Первоначально удивляет, что проводилась она не на Кавказе, а в Москве. А потом вижу кое-что, что объясняет мне очень многое. В том числе и о тех людях, с которыми я невольно связалась — о Коршуне и Стрелке. Дело в том, что к статье прилагаются до дрожи реалистичные фотографии, которые плохо знакомые с нормами морали журналисты ничтоже сумняшеся выложили на всеобщее обозрение. На одной из них как раз и запечатлен труп того самого мужика, который стрелял в сероглазого Стрельникова. Стало быть этот вопрос закрыт…
Через пару дней на дорожке, которая ведет в порогу моего дома, прямо у калитки нахожу здоровенный букет цветов, а в нем карточку с одним единственным словом: «Извини».
Почему-то сразу решаю, что это Коршунов, который как и я до сих пор переживает тот факт, что сгоряча ударил меня. Сердце радостно подпрыгивает. Беру ручку, быстро пишу ниже: «Извинения приняты». Перебегаю улицу и сую кусочек картона в щель между досками его калитки.
Реакция есть, но совсем не такая, как я, дура наивная, ждала. Следующим утром нахожу ту же карточку торчащей уже в моей калитке. С короткой угловатой припиской: «Не по адресу». Значит не он… Делаю вид, что факт этот меня совсем не задевает. Вот только врать самой себе — занятие бесперспективное…
Но если это не Коршун, кто же тогда передо мной надумал извиняться? Собственно вариант остается только один — Егор Стрельников. Стрелок… Позвонить узнать? Вот только позвонить я никогда не решусь. Не дружу я с телефоном. Редкая у нас с этим достижением технической мысли антипатия. Проще подъехать. Тем более знаю куда. И даже блондинку и ее выдающийся бюст тревожить не стану. Сразу в к задней двери можно подойти. Подкараулю, увижу, что он в это свое турагентство вошел, зайду в проулок и постучу. Такой вот чудо-план…
Как ни странно он довольно быстро приносит свои плоды — хороша б я была, если бы Стрельников на работе неделю не появлялся! Но нет — слава богу, вот он. Вижу, как он паркуется на огороженное специальными съемными столбиками (видимо именно для него) место и входит в свое агентство. Заставляю себя немного подождать — ведь нужно же ему какое-то время, чтобы поговорить со своей блондинкой, дойти до кабинета…
Все, пора. Запираю свою машину, удачно припаркованную на другой стороне улицы, но как раз напротив щели между домами, в которую выходит Стрельниковская задняя дверь. Начинаю неуверенно топтаться, прицеливаясь, чтобы половчее перебежать дорогу. Пока не получается. Стою. И вдруг вижу, как Егор Степанович Стрельников собственной персоной появляется в проулке, поводит вокруг себя глазами и деловито следует куда-то в сторону от проезжей части.
Эт-то что еще такое?
Наконец машины останавливаются на светофор и мне удается перебраться на ту сторону. Не раздумывая ныряю в проулок — следом за Стрелком. А что мне еще остается? Во-первых, любопытно узнать, что это он такое затеял, а во-вторых, следующий раз могу и не решиться, чтобы приехать поговорить.