Кристоф прибывает сразу, как только узнает, что я в Париже. Ему мой вид тоже не нравится. Но суета, которую он развивает вокруг моей особы, только раздражает. Сдерживаю себя. Он ведь не виноват в том, что ощущая на себе его внимание и заботу, я думаю не о нем, а о другом мужчине, который как раз ни вниманием, ни заботой меня, прямо скажем, не баловал. Никогда. А мог бы. Хотя бы из благодарности за спасение…
Большую часть времени провожу в своей комнате. Думать ни о чем не могу. Только о том, как бы забыть… Забыть и не вспоминать Коршуна, нашу единственную ночь… И, главное его слова, которые и сейчас, спустя уже довольно долгое время жгут меня, как каленым железом. Неужели я действительно развратная дрянь вроде жены Коршуна, про которую мне когда-то рассказал Федька Кондратьев? Неужели все так на самом деле? Неужели и Борзунов-то обратил на меня внимание тогда, десяток лет назад, именно потому, что со мной что-то не так? Что я отличаюсь от остальных, нормальных, правильных?
Ну и пусть, если так! Ну и ладно, будем считать, что отличаюсь, раз вам всем так кажется! И пропадите вы все!!!
Способ забыться и не думать я знаю только один. Благо с выпивкой в Париже все в порядке… В итоге утром обнаруживаю себя в чужой постели. Причем это не постель Кристофа.
Приподнимаю гудящую с перепоя голову и вижу рядом какого-то мирно спящего типа. Некоторое время рассматриваю его. Не помогает. Не знаю кто это. Можно сказать — вижу в первый раз. Пытаюсь перевернуться, но что-то мне мешает. Оказывается у меня за спиной лежит еще один экземпляр. Такой же голый, такой же совершенно незнакомый, но по-хозяйски обнимающий меня за талию.
Есть с чем себя поздравить! Первый в жизни l'amour de trois, который я при этом совершенно не помню. С тихим стоном роняю голову обратно на подушку. Вот к чему приводит алкоголизм! Гениальный поляк Станислав Лец как-то сказал: «Бывает, что не хочется жить, но это еще не значит, что хочется не жить». Совершенно точно применительно ко мне. Если так не хотелось жить, пошла бы и утопилась что ли. Так нет. Вместо того, чтобы утопиться, пошла пить… Топить горе в вине… По старой русской традиции… Дура!
Когда мы все немного приходим в себя, заново знакомимся. Жан-Поль и Кнут оказываются отличными ребятами. Жгучий брюнет и голубоглазый блондин. Классика. Мы завтракаем, а потом возвращаемся обратно в постель. Я развратная дрянь? Чем не повод перестать опираться лишь на чужое мнение и наконец-то лично убедиться в этом?
Мы начинаем встречаться регулярно. Бабушка, узнав о том, с кем именно я провожу свое свободное время и, главное, — как, пытается спорить со мной. Доказывать, что так нельзя, так только хуже. Но я лишь напоминаю ей ее же собственные слова: в жизни надо попробовать все. Тем более, что мне с моими французскими мальчиками и правда хорошо. Хорошо и просто. Жан-Поль и Кнут не «грузят» меня, как Кристоф, не рвут мне душу, как Коршун. И в живот не бьют, а целуют.
Они странные ребята. Вроде и не гомосексуалисты: оба говорят, что без женщины не могут. Но по-моему им одинаково хорошо как со мной, так и без меня. Они меня совершенно не стесняются. Неоднократно вижу их совместную страсть. Первый раз, когда застала их вдвоем, смутилась и попыталась уйти, но они начали громко протестовать, а потом и вовсе затащили меня к себе в постель…
Кнут приятеля в себя не пускает. Жан-Поль, напротив, любит, когда Кнут его… Ну, вы понимаете. Но губами и языком оба владеют одинаково виртуозно. Это уже знаю на собственном опыте. Когда-то, еще до того, как близко узнала своих французских мальчиков, думала, что такого рода отношения — извращение чистой воды. Что у людей, которые живут такой жизнью, что-то должно быть не так с мозгами. Но теперь понимаю, что все это неверно.
У ребят просто нет комплексов, их не душат догмы навязанной обществом морали. Причем, заметьте, только там, где речь идет о сексе! В остальном они очень традиционны и более чем добропорядочны! Что же до постельных дел, то они пробуют все. Что-то отметают, что-то, если это им нравится, сохраняют в своей жизни. При этом ни между ними самими, ни между ими и мной нет и намека на любовь. Мы дружим, нам интересно вместе поболтать, нам комфортно в постели. Но это все. Если бы нас было не трое, а традиционно — двое, в результате совместной жизни что-то обязательно бы родилось, а так — нет.