На контакт с противником Кондрат и Стрельников планируют пойти на одном из мостов на Новой Риге, который в очередной раз встал на ремонт. Пробки там — в любое время дня и ночи, а Кондрат еще обещает их усугубить. Когда я интересуюсь, как он это собирается сделать, шельмец только подмигивает.
Еду, стараясь не терять джипы из виду. Боюсь думать о том, что станется с нашим планом, если они сейчас возьмут и свернут куда-нибудь. К счастью с Новой Риги не так много съездов, но они все же есть… Пока движемся строго в сторону Москвы. Наконец поток машин замедляется — впереди мост и обещанная пробка. Начинаю неторопливо пробираться между рядами. Действие оправданное — будет выглядеть слишком странным, если мотоциклист останется как дурак прозябать вместе со всеми в дорожном заторе.
Двигаясь мимо джипов, пытаюсь хоть что-то рассмотреть внутри салонов. С тем, что едет вторым, ничего не выходит — затемненные стекла бликуют на солнце. Зараза! Пробираюсь дальше и вижу, что во втором джипаре открыто переднее боковое окно, из которого торчит рука с сигаретой. Все-таки курение действительно — порок. Мельком заглядываю в салон и вижу, что там Коршуна нет. Уже легче. Хоть какая-то ясность.
Двигаюсь вперед и наконец-то вижу истинную причину пробки. Занимая одну из двух и без того суженных из-за ремонта полос, прямо перед полуразобранным мостом стоит трактор. Никого особо это не удивляет — стройка же. Но я подозреваю, что тут не обошлось без Кондрата. Вижу на обочине Стрельникова в оранжевой робе и взревываю мотором, привлекая к себе его внимание.
— Он во втором джипе. Заглянула в первый — там только четверо мордоворотов.
— Молодца ты, Ксюха. А теперь становись за трактором и не высовывайся, пока мы с Кондратом не закончим.
Когда джипы с Коршуном втягиваются в единственный движущийся ряд, Стрельников начинает действовать.
Человек в строительной робе — это человек-функция, по сути дела человек-невидимка. Никто не смотрит ему в лицо. Даже если оно не прикрыто специальными строительными очками совершенно дурацкого, но при этом очень делового вида. А у Стрельникова они есть. Егор выходит на дорогу и начинает размахивать зажатым в руке красным флажком, останавливая медленно ползущий поток. Окажись я за рулем одного из автомобилей в этой пробке, глядя на него решила бы, что он хочет перекрыть дорогу, чтобы дать возможность трактору совершить какой-то маневр, например развернуться. На это, видно, и расчет. Интересующие нас джипы стоят не в самом начале очереди страдальцев, которые и до этого ехали со скоростью пешехода, а теперь и вовсе стали. Но так и было задумано. Теперь Стрельников идет вдоль ряда остановленных им машин и объясняется с взволнованными водителями.
— Сейчас, граждане, потерпите малясь. Сейчас…
Таким макаром он добирается до первого джипа. Минует его. Подходит ко второму. Поднимает руку, в которой совершенно неожиданно оказывается пистолет и молча стреляет в боковое водительское стекло. Кондрата я не вижу. Но судя по тому, что тут же с другой стороны джипа раздаются новые выстрелы, он тоже не теряет времени даром. Такой наглости никто, похоже, не ждет. Стоять на месте не могу. Разворачиваюсь за трактором и по обочине начинаю пробираться ближе к месту событий. Вижу, что мордовороты из впередистоящего джипа палят, высовываясь из него, назад, в сторону того, в котором везли Коршуна. Оттуда им отвечают столь же увлеченно. Продвигаюсь еще дальше и через выбитые окна вижу, что в салоне этой машины — одни трупы. Стрельников, Кондрат и Коршун притаились за джипом. Стрельников отстреливается высовываясь слева, Кондрат (в очках да еще и с лицом замотанным тряпкой) делает то же самое, но справа. Коршун стоит посередке. У него в руках тоже пистолет, но вид такой, словно он вот-вот свалится под колеса в обморок. Боже! Какой же он измученный!
Не могу больше ждать. Газую, мотоцикл прыгает вперед, и я оказываюсь за спинами у ребят, прикрытая от пуль тем же джипом, что и они. Кондрат оборачивается, оценивает положение и одним мощным движением закидывает Коршуна мне за спину.
— Держись, братишка. Крепко держись. Мы тебя вытащим.
Чувствую, что Коршун обхватывает меня и вцепляется в мою куртку на животе. Стартую. Чертя резиной по асфальту разворачиваюсь за джипом, вновь выруливаю на обочину и проскакиваю мимо поля сражения все за тем же трактором. После выравниваю машину и жму на газ. У себя за спиной снова слышу выстрелы и только ускоряю ход, пригибаясь к рулю. Коршун держится крепко, прижимаясь ко мне и пряча голову за моим плечом. Молодец!
Летим, лавируя между машинами. Движение довольно плотное. Это хорошо.
Звонит телефон. Это Стрельников. Сообщает, что за мной погоня — первый джип выдрался-таки на стратегический простор. Но не это главное — в плотном потоке машина мотоцикл не догонит никогда. Тем более, что у меня приличная фора. Главное, что Кондрату кто-то из его ребят в полиции стукнул, что на происшествие по команде сверху уже поднят вертолет. И наводка ему дана вполне конкретная: спортбайк, на котором сидят двое, причем пассажир — без шлема.
Плохо. Очень плохо. От вертолета даже на мотоцикле не уйти, выследит. Свернуть в лес? Но по обочинам Новой Риги все больше коттеджи, а не леса. Не Брянщина чай… Да и не кроссовый у меня вариант мототехники, чтобы по бездорожью скакать. Ломаю голову, но скорости не снижаю. Развязка? Съехать по ней и спрятаться под эстакадой? И долго я там простою? Как быть-то?!
И тут звонит Кондрат. Гениальный, великолепный, умница Кондрат! Нет, ну правду говорят, что профессионализм не пропьешь! Все продумал! Он сообщает мне, что через десять минут в тоннеле под МКАДом в правом ряду меня будет ждать машина с включенной аварийкой.
— Отдашь водителю свой чудо-агрегат. Он тебе — ключи от тачки. Давай, девица-краса. Не бзди! Не бздишь?
— Не бздю.
— Нет такого слова в русском языке! Тоже мне писательница.
Он делает ударение именно на букве «и» и принимается довольно ржать. Из чего я заключаю, что их со Стрельниковым, что называется «отпустило». Враг повержен, оба вышли из боя без потерь. Что ж, раз они не бздят, я и подавно не буду.
В тоннель въезжаю по правому ряду. Здесь уже не тороплюсь. Все равно движение по-прежнему плотное. Хо! Впервые в жизни я заранее знаю почему образуется пробка!
Это оказывается ничем не примечательный седан. Иномарка. Не новая, но и не старая. Чистая, но не очень. Окраска, что называется, немаркая. Идеально. Останавливаюсь перед ней, так чтобы она прикрывала меня от потока. Из машины тут же выбирается какой-то тип. У него на голове уже шлем и даже солнцезащитный щиток опущен. Что ж, человек имеет право на анонимность. И так ему низкий поклон, что решился ввязаться. Он кивает Коршуну на машину. Тот молча перебирается в нее. Хочет сесть за руль, но наш спаситель отрицательно качает головой и указывает в сторону заднего сиденья. Коршун не спорит. Сил у него на это явно нет. Я ставлю моц на подножку и слезаю с него сама.
— Ключи в зажигании. Твою рухлядь (это он про мой новенький мотоцикл, который еще и первую тысячу километров не проехал!) поставлю на парковку у салона Хонда. Здесь, в Строгино. Ключи суну под сиденье. Если угонят — не взыщи. Эту тачку просто брось где-нибудь. Только не забудь пальчики на руле и дверцах стереть. И телефончик, которым все это время пользовалась, в окошко выкинь. Удачи.
Киваю и на ходу расстегивая застежку шлема бегу к машине. Когда я сажусь на водительское место, того мужика уже и след простыл. С облегчением стаскиваю с головы свой пластиковый кофр для мозгов.
— Ты?!
Коршун замирает пораженно. Даже рот приоткрыл от изумления. Не могу на него смотреть. Иначе начну реветь, а мне отвлекаться от дороги никак нельзя.
— Ложись лучше, не светись. Мы теперь будем ехать медленно и печально.
Только качает головой потрясенно, а потом со вздохом, который больше всего похож на стон сползает на сиденье.