Смотрю на застывшую перед внутренним взором картинку. Что-то… Да, точно. Хоть лицо человека, который стрелял в нас с Коршуном, полускрыто оружейным прикладом, совершенно ясно, что это не убийца сероглазого. Масть не та. Тот был типичным русаком — светлый и волосами, и глазами, а этот темный до черноты. Кто-то совсем другой по мою голову? Или у них там целая шайка, и желающие развлечь себя очередным убийством в очередь выстраиваются?
В замке поворачивается ключ. Входит Сергей. В руках пластиковая бутылка с водой. Протягивает. Киваю с благодарностью — пить действительно хочется зверски.
— И что теперь?
— Посидишь тут, пока все не разрулится. Целее будешь. А то ты у нас девушка шустрая. Того гляди добегаешься…
— Вот и спасай тебя от бандитов!
— Это ты себя спасала, не путай. Они ведь тебя пристрелить хотели.
— А вот это ты с чего взял? Твоя машина, ты в ней. Я — лишь случайный попутчик, случайно же оказавшийся за рулем в случайном месте. Так с чего ты решил, что охотились они именно за мной?
Молчит. Смотрит исподлобья.
— Ничего мне рассказывать вы, конечно, не собираетесь?
Вздыхает картинно.
— Нет, конечно.
— Тогда ведь и я молчать буду.
— Да про что ты можешь…
— Про ключ.
Шах и мат. У моего соседа натуральным образом отвисает челюсть. Надо отдать ему должное, он быстро берет себя в руки. Молча выходит, не забыв аккуратно запереть за собой дверь. Кто же они такие — Коршун и Стрелок? И почему я — дура распроклятая, — изучив все в И-нете про Стрельникова, и не подумала поискать там информацию о Коршунове. Сосед, а что я про него знаю? Да ничегошеньки!
Живет один. Постоянной дамы сердца нет. Или хорошо ее прячет. Откуда я это знаю? Да что уж тут юлить? Придется признаться: я пыталась ее увидеть и периодически подсматривала за теми, кто приезжал к Коршуну в гости! Кстати, друзей-приятелей у него в отличие от меня полным полно. Несмотря на то, что участки у нас здоровые, с его территории до меня регулярно доносятся звуки, которые безошибочно дают понять, что мужик умеет провести время весело. Не беден — одни машины чего стоят. Да и дом… Покруче моего будет. Но чем занимается — не понятно. По крайней мере на работу к 9 часам утра ежедневно не ездит. Впрочем, как и я… Зато я могу сидеть на даче безвылазно неделями, никуда нос не высовывая. Он — нет. Отправляется куда-то считай ежедневно. Вот только что это все мне дает? Да ничего.
Несколько раз видела у его дома черный мерседес с мигалкой и неизменным джипом охраны. Как-то даже удалось подсмотреть, кто же в этом мерседесе к соседу прибывает. Что ж, мир действительно до отвращения тесен. Этого человека знают все. По телевизору его показывают не реже Президента с Премьером…
В очередной раз осматриваю место своего заточения и пожимаю плечами. Во всем следует видеть хорошее. Подумаешь — матрас вместо кровати и ведро вместо унитаза! Зато похищение — прекрасный повод закосить от работы! Улыбаясь почти счастливо укладываюсь на матрас. Хоть бы простынку дали! Одно слово мужики…
Черт! Я замираю и приподнимаюсь. Мужики… Мужики…
Внезапно в моем и без того перетруженном мозгу начинается какое-то мучительное шевеление. Что-то такое, связанное с работой… С работой и мужиками…
Точно!
Я все вспоминаю. Дело было действительно в нашем офисе, куда я езжу только на совещания, когда затевается какой-нибудь новый проект. Ну или чтобы обсудить текущий. Мы сидели тогда в кабинете у моего продюсера и как раз мозговали над очередным. Была я, продюсер и Олег — будущий ведущий проекта, матерый новостийщик, вхожий в самый высокие правительственные кабинеты. Когда обговорили все дела, мужики как обычно ударились в сплетни.
Мужики…
Олег тогда что-то такое рассказывал… Причем в этом его рассказе как раз присутствовало имя того самого типа, который регулярно наезжает на дачу к Коршуну… Что же? Я не люблю все эти политические сплетни. Не интересны мне они. Тем более, что ничего конкретного он не говорил. Какой-то там, по словам Олега, назревал скандал в высоком семействе… Первый что ли? Или, может, последний? Ничего экстраординарного. Вот и слушала невнимательно… В чем же там была суть?
Вспомнить мне не дали. В замке опять завозился ключ и на пороге на этот раз возникли сразу оба моих тюремщика. Хму-у-урые. Демонстративно принесли скотч, паяльник и какие-то железки явно из гаража. Я даже развеселилась. Почему-то совершенно не верю в то, что они на самом деле будут меня пытать.
Коршунов:
— Ты извини, соседка. Но если ты нам не расскажешь все про этот самый ключ, тебе придется плакать. Чес-слово не хочу тебя мучить, но ты ведь девочка взрослая, знаешь, что дело — превыше всего. Как говорится — ничего личного, только бизнес.
— Так это именно бизнес? Никакой политики?
Пробный шар удался. Хоть они и пытаются скрыть свою реакцию, она несомненно есть.
— Дура! От любопытства кошка сдохла.
Отвечаю почти на автомате, занятая другими мыслями:
— Я не кошка. Была бы кошка, меня бы мужики любили…
Тьфу ты! Нашла кому говорить такое. Осклабились оба. Стрельников:
— Ну хочешь мы тебя сейчас полюбим? По очереди.
А вот это он зря. Нельзя безнаказанно наступать женщине на больную мозоль. Отвечаю с энтузиазмом:
— Хочу. Телевизор вы мне не предоставили, компьютера лишили, даже книг здесь нет. Пусть хотя бы здоровый секс будет. Надо же как-то время убить…
Коршунов, который все это время старательно хранит на лице злобную мину, вдруг отворачивается, хлопает себя по бедрам и принимается смеяться. Стрельников только разводит руками.
— Ну что с этой идиоткой делать? Не боится она почему-то нас с тобой, братишка, совершенно. Хотя надо бы.
Теперь оба смотрят на меня спокойно и серьезно. И именно эти их спокойствие и серьезность вдруг пугают меня по-настоящему. Потому что на этот раз они ничего не разыгрывают. Теперь они те, кто есть на самом деле. Нормальные ребята, которые просто делают свое дело. И сделают его несмотря ни на что.
Игры кончились.
Я встаю. Иду в угол, в котором раззявив молнию словно перекошенный от боли рот валяется моя сумка. Отстегиваю от связки с ключами тот самый, заветный, для меня уже на самом деле золотой ключик и молча на открытой ладони протягиваю его Коршунову. Просто потому, что нравится он мне больше, чем Стрельников…
Оба смотрят на мою ладонь с недоверием.
— Вот так просто?
— Вот так просто. Предвосхищая дальнейшие расспросы, говорю сразу — что это за ключ, не знаю. Он был зажат в кулаке у того мужика, которого подстрелили в Порше, а потом добили в больнице. Он мне его вроде как передал, но говорить не мог — только хрипел…
Замолкаю, сглатывая. Перед глазами серые глаза на залитом кровью лице, в ушах — хрип вместо нормальной человеческой речи. Так могло бы хрипеть большое, пока еще сильное, но смертельно раненое животное… Прокашливаюсь.
— Так что только ключ и больше ничего.
Коршунов:
— И все это время он просто висел у тебя на связке домашних ключей?!
Пожимаю плечами, отводя глаза. Смотреть на него тошно. Столько презрения и откровенной, ничем не замутненной злости у него на лице.
— Ну ты и…
Коротко размахивается и бьет меня в живот. Растерянный Стрельников пытается Коршунова перехватить, но не успевает… Господи, как это оказывается больно, когда кулаком прямо поддых!.. Больно и страшно. Потому, что хочешь вдохнуть и не можешь. Ну никак не можешь! А они просто стоят рядом и смотрят, как я корчусь и ловлю ртом неподатливый воздух. И Стрельников продолжает придерживать Коршунова за плечо, чтобы тот еще раз меня не ударил… А у того глаза бешеные и руки дрожат…
Выпускают меня только через неделю. В один прекрасный момент молчаливый и хмурый Коршунов просто отпирает дверь и уходит, оставив ее нараспашку. Ни угроз, не обещаний. Все всё прекрасно понимают. Я молчу — и он ничего не предпринимает. Я начинаю болтать — и тут же получаю по заслугам. Причем ему для этого даже ходить далеко не надо будет. Соседи, черт бы его подрал!