Хотя сок, находящийся в орешках Barringtonia speciosa, — смертельный для человека яд, однако он вовсе не делает мясо рыб, отравленных им, несъедобным. Tephrosia — маленькое растение с белыми цветами, растущее по склонам гор, — также, хотя и реже, употребляется как одуряющее средство. Растертые листья, стебли, корни, цветы и семена, содержащие яд, бросают в воду. Самым смертоносным растительным ядом из известных в архипелаге Гервей, оказывается Cerbera — большое дерево с матово-желтыми цветами. Каждая часть этого дерева содержит в высшей степени смертоносный яд. Но этот яд не употребляется при ловле рыбы, потому что тогда и мясо рыбы становится ядовитым. В старые годы жрецы пользовались этим средством для устранения своих врагов. Подобный только что описанному мною лов рыбы бывает в течение года три или четыре раза, но, конечно, на различных местах берега. Нет ничего удивительного, что иногда можно видеть всю толпу рыбаков возвращающимися без единой рыбы. Это бывает, когда дует противный ветер».
Tephrosia употребляется и в Африке для приведения рыб в оцепенение. Пехуэль-Леше видел в Конго, как растирали между камнями молодые побеги этих растений вместе с цветами и как бросали яд в лужи или в длинные с быстрым течением каналы, образующиеся на скалистом русле разлившейся реки. «По прошествии нескольких минут сперва появляются на поверхности мелкие рыбы, которых вылавливают ручными сетями. В быстротекущей воде помещают дальше по течению в узком месте решетку, на которой остаются висеть оцепеневшие рыбы». В водах Суринама, по словам Каплера, применяется с таким же успехом много других ядовитых видов растений.
К сожалению, в Германии еще и теперь не сознают ценность рыбы как питательного продукта, ее важности в домашнем обиходе народа. Это должно казаться непостижимым. Англичанин, голландец, швед, американец, француз, итальянец и испанец, грек и русский, лапландец, эскимос, красный и черный житель южноокеанских островов, африканец — все умеют ценить рыб, немец же еще продолжает ценить их не так, как они того заслуживают. Еще можно объяснить себе, что он не обращает внимания на пользу, приносимую нам птицами, и едва ли оценивает ее по достоинству сравнительно с пользой, приносимой млекопитающими, хотя польза каждой курицы на дворе, каждого голубя на крыше должна бы быть понятна даже малоинтеллигентному человеку, а удовольствие, доставляемое нам лесными певцами, казалось бы, не трудно оценить. Все это, однако, еще можно объяснить себе, потому что очень немного людей ставят себе в труд замечать и ценить эстетическое удовольствие, доставляемое природою. Но непостижимо, что до сих пор в нашем отечестве не признают значения рыб и что до последнего времени безграничные сокровища моря едва оценены по достоинству; оправданием для этого даже нельзя привести, как это делают, разделение Германии на множество государств. При этом следует иметь в виду, что не государственная власть приводит в деятельность рыболовство, управляет и руководит им, а оно зависит от предприимчивости отдельных лиц: во всех странах, где рыболовство процветает, государство почти ничего не делает для него, кроме защиты.
До проведения железных дорог ложное представление о неистощимом количестве рыбы имело видимое подтверждение. Отпуск быстро портящихся рыб ограничивался небольшим районом. Для местной потребности легко было добыть необходимое количество рыбы, и не нужно было безрассудно истощать водоемы. Теперь же рыбу перевозят на расстояния в несколько сот километров и поэтому не в состоянии удовлетворить возрастающий спрос. Вздорожание потребностей жизни, понятно, отзывается и на рыбаках и принуждает их, повинуясь голосу нужды, жить настоящим, не заботясь о будущем. Следствием этого являются сети с узкими петлями, взрывчатые вещества, опущенные в воду, вообще неразборчивость в выборе средств для истребления взрослых и молодых рыб. У законного рыбака вор тайно похищает и без того скудную добычу, и как тот, так и другой хотят пожинать, не сеяв. «На пищевое вещество, — говорит Карл Фогт, — которое плавает в водоемах в виде рыб, мы смотрим с точки зрения охотника, а в лучшем случае с точки зрения номада, который для своего стада отыскивает безопасные привалы, все же прочее оставляет на произвол природы. Что она нам дает в водах без особенных усилий, то мы вылавливаем, сколько можем. В пресных водах мы наичаще устраиваем садки для рыб, в которых мы большею частью предоставляем рыбам самим отыскивать себе пищу. Наши законы еще далеко не полны, слишком новы, слишком мало соответствуют общей потребности, для того чтобы они могли помочь всем известным дурным условиям, и даже целесообразные правила слишком часто оставляются без внимания, и самые правильные приказания и запрещения обходятся. Уже давно пора издать законы о пощаде рыб, завести разведение рыб в больших размерах, чтобы по возможности бороться с возрастающим бедственным состоянием пресноводного рыболовства. Успеха, конечно, достигнуть нелегко, но во всяком случае возможно, и, как указано выше, правильное рыболовство всячески уже пропагандируется деятельными людьми и обществами».