На его похоронах присутствовали почтенные люди: Галон, епископ Парижа, епископы Санлиса и Орлеана, блаженной памяти Адам, аббат Сен-Дени и много другого духовенства. Они перенесли его королевское тело в церковь Нотр-Дам и провели в бдении всю ночь. На утро сын приказал покрыть катафалк тканным покровом с соответствующим траурным орнаментом и распорядился, чтобы он был перенесен на плечах его ближайших слуг. Затем, с сыновьей любовью, в слезах, он сопровождал катафалк, то пешком, то верхом, вместе с теми баронами, которые были при нем. Он проявил большое великодушие в том, что при жизни отца проявлял большое тщание, чтобы не оскорбить его ни по поводу развода с его матерью, ни по поводу его брака с графиней Анжуйской. В отличии от других молодых людей, находившихся в подобных обстоятельствах, он не пытался каким-либо обманом оттеснить отца от управления королевством.
В большой процессии они принесли тело в благородный монастырь Сен-Бенуа-Сюр-Луар (St.-Benoit-sur-Loire), в котором король Филипп хотел быть похороненным. Были такие, кто утверждал, что слышал из его собственных уст о том, что он преднамеренно хотел быть похороненным не в Сен-Дени, как его королевские предшественники (стало уже почти законом, что Сен-Дени являлся королевской усыпальницей) поскольку он не очень хорошо к ней относился, и еще потому, что его собственная могила могла бы затеряться среди гробниц стольких благородных королей. Поэтому, он был надлежащим образом положен перед алтарем этого монастыря и посвящая его душу Богу, с гимнами и молитвами, гробницу заложили великолепными камнями.
Глава 14
О его торжественном восшествии на престол.
Сеньор Людовик, который еще в юношеском возрасте заручился дружбой церкви благодаря неизменной защите ее прав, помощи бедным и сиротам, смирению тиранов своей мощью, был, с Божьей помощью, возведен на престол королевства благодаря клятвам добрых людей и, насколько это было возможно, ему удалось избежать козней дьявола и людских нечестивцев.
После раздумья, главным образом, по совету почтенного и весьма мудрого епископа Шартрского Ива, было решено, что следует немедленно собрать ассамблею в Орлеане, чтобы помешать заговору этих нечестивцев и ускорить его восшествие на престол. Поэтому, приглашенный туда архиепископ Санса Даимбер (Daimbert), приехал вместе со своими провинциалами — Галоном, епископом Парижским, Манассией Моским (Meaux), Иоанном Орлеанским, Ивом Шартрским, Гуго Неверским и Гумбаудом Оксеррским. В день празднования святого мученика Стефана архиепископ помазал Людовика наисвященнейшим елеем. После благодарственной мессы архиепископ снял свой меч светского рыцаря и заменил его на изгоняющий грешников церковный, и с великим удовлетворением короновал его королевской диадемой и с великой преданностью вручил ему скипетр и жезл в знак того, что он должен защищать церковь и бедных, и прочие королевские инсигнии, к всеобщему восторгу клириков и мирян.
Едва после церемонии Людовик снял праздничные одежды, как внезапно посланцы из церкви Реймса принесли ему письма с дурными вестями — содержащими протест и запрещение папским авторитетом совершать помазание, если эти письма будут доставлены до того, как оно свершиться. В письмах утверждалось, что первое право королевской коронации принадлежит по праву церкви Реймса, и что Св. Ремигий получил эту прерогативу полностью и неоспоримо от первого короля франков, Хлодвига, во время его крещения. И всякий, кто посмеет нарушить это, будет предан вечному проклятию. Тамошний архиепископ, почтенный пожилой человек, Рауль Зеленый, вызвал резкое и опасное недовольство короля, поскольку был избран и взошел на кафедру без королевского согласия. Поэтому, он надеялся, таким образом, или заключить мир с королем или же отложить коронацию. Но поскольку посланцы прибыли слишком поздно, то их содержали с миром в Орлеане, и хотя они много чего сказали, прежде чем воротиться домой, все их слова не достигли ничего.
Глава 15
О захвате Ла-Ферт-Бодуэн (La Ferte-Baudoin) и об освобождении графа Корбэя (Corbeil) и Ансельма Гарланда.
Людовик, теперь милостью Божьей король Франции, не мог забыть уроков, усвоенных им в юности, о том, что надо защищать церковь, покровительствовать бедным и нуждающимся и трудиться на благо мира и защиты королевства.
Вышеупомянутый Гуи Красный и его сын Гуго де Креси (Crecy), образованный молодой человек, доблестный, но созданный для насилий и пожаров, и которой обещал стать баламутом всего королевства, оба они продолжали упорствовать в непризнании королевского достоинства из-за той горечи, которую испытали при позорной сдаче замка Журнэй. Поэтому, Гуго не пожалел даже своего брата Одо, графа Корбэя, поскольку тот не дал ему помощи против короля и, воспользовавшись его простотой, заманил в засаду. Однажды граф Одо решил мирно поохотиться в своих собственных владениях, и тогда этот дурной человек показал, что для него, испорченного завистью, значит кровное родство. Он пленил своего брата Гуго, заковал его и посадил на цепь в замке Ла-Ферте-Бодуан (La Ferte-Baudoin), и не соглашался освободить его иначе как при условии, что он пойдет войной на короля.