За этот период мать сумела полностью истребить ту огромную любовь, которую я питал к ней в течение всей жизни. Уже в первые месяцы брака мне стало ясно, что только смерть матери может спасти нас от полного уничтожения.
Союзницей матери в этой войне против нас с женой была домработница Лиза. Эту Лизу (которая к этому времени прожила у нас двенадцать лет) я с огромным трудом сумел выставить из нашей квартиры только через три года, добыв для неё комнату. Но это мало помогло, она продолжала ходить к матери и травить нас.
Трудности в семьях, где супруги живут вместе со старшим поколением, как мы хорошо знаем, встречаются часто. По-видимому, необходимо в таких случаях разъезжаться. Но уезжать от матери нам было уже поздно: когда мы вступили в брак, моей матери было 80 лет. Такого рода трудности я наблюдал в семье одного известного ленинградского математика, у которого я останавливался при своих поездках в Ленинград, когда ещё был молодым и не привык пользоваться гостиницей. Я наблюдал там такие семейные сцены: мать и жена моего коллеги безобразно скандалили, а он, присутствуя в той же комнате, громко читал им стихи каких-нибудь классиков, стараясь заглушить шум, производимый женщинами.
Мой учитель П. С. Александров рассказывал мне, что великий русский механик Н. Е. Жуковский не мог жениться, так как его мать не позволяла ему это сделать. У него была на стороне любимая женщина и любимая дочь, но он не мог привести их домой. Мать не допускала этого. Только когда мать умерла, он смог соединиться со своей любимой дочкой, но прожил с ней не более трёх лет и сам умер.
Мрачно закончились мои отношения с матерью, хотя в более ранний период у нас была большая взаимная любовь с нею.
Теперь, когда после смерти матери прошло уже двенадцать лет, я рассудком понимаю, каким героическим было её поведение, когда она помогала мне преодолеть катастрофу в моей жизни. Но это только рассудком, никаких тёплых чувств к ней у меня уже нет. Вероятно, это объясняется тем, что двенадцать лет страданий нанесли непоправимый ущерб здоровью моей жены, а также и моему.
Уже через несколько месяцев после того, как мы поженились, начались скандалы со стороны матери. У Александры Игнатьевны открылся ревмокардит, который постепенно на фоне скандалов развивался и перерос в тяжелое заболевание сердца. Ещё при жизни матери жена несколько раз лежала в больнице, а я оставался один на съедение матери и Лизы. Совершенно один, так как они просто игнорировали моё присутствие. Я был обеспечен только едой.
Мать ни разу не помогла мне пойти в больницу к жене, куда я всё время рвался. А ходить одному к ней в больницу для меня было очень непросто, особенно в праздники. В будни я пользовался служебной машиной и ходил со своим шофером.
Моё здоровье также оказалось под ударом. Ещё в ранней молодости у меня были слабые лёгкие, я перенёс несколько тяжёлых пневмоний. А летом 1957 года после очень тяжёлого скандала (не связанного с моей женой, с которой я тогда, к сожалению, ещё не был знаком, а по поводу другой женщины, представлявшей, по её мнению, опасность в смысле брака) у меня начался туберкулёзный процесс, и я четыре месяца пролежал в постели в санатории «Узкое». Болезнь эта с течением времени развивалась и перешла в хроническую пневмонию.
Весной 80-го года моя жена была в очень тяжёлом состоянии в связи с сердцем. Из этого тяжёлого состояния, казавшегося нам почти безнадёжным, мы начали выходить летом 80-го года. Жена по совету одного доброго человека прочла статью врача Шаталовой о питании и сразу же начала следовать её рекомендациям. Позже она ознакомилась с большим количеством литературы, которая распространяется у нас в ксерокопиях переводов английских книг Шелтона, Брэгга и других, и теперь мы следуем в значительной степени той диете, которую они рекомендуют, т. е. питаемся почти исключительно овощами, главным образом сырыми, не употребляем соли, сахара. И здоровье у нас обоих существенно улучшилось. Хроническая пневмония у меня исчезла, состояние сердца моей жены сильно улучшилось. Моя жена — врач, она с возмущением говорит о том, что будущих врачей совсем не обучают вопросам питания здоровых людей. А наша официальная диетология ничего общего не имеет со здоровьем людей. Нам всем очень хотелось бы, чтобы книги выдающихся зарубежных врачей-гигиенистов были переведены и опубликованы у нас в Союзе. Эти книги с точки зрения официальной медицины вряд ли приемлемы, и опубликовать их, мне кажется, будет очень трудно.