В V веке до рождества Христова на смену Гиппократу, великому «Отцу Медицины», пришёл Аристотель Стагирит, обладавший внутренним чутьём непревзойдённого гения и почти осязаемым мастерством эмпирика. Он писал на все темы: его интересовали физика, метеорология, механика, анатомия, философия, биология, происхождение жизни, животные, органы животных, размножение, память, сон, сновидения (мечты) и т. д. Его наследие огромно, он открыл врата и указал точный путь в науку. В течение шестисот лет одна школа в медицине сменяла другую в Греции, Александрии и Риме. Но переложение с одного языка на другой ухудшало и запутывало основы, заложенные Гиппократом и Аристотелем, в то же время трансцендентализм[24] Платона[25] и блуждания в метафизических сферах производили сбой в логическом мышлении и разжигали людское воображение в ущерб терпеливому научному исследованию.
Второй век христианской эры дал миру Галена – врача из Пергама, который знал всё, что можно было познать в его время, и кое-что ещё, познанное им самим и основанное на некомпетентном экспериментировании. Он написал пятьсот крепких трактатов по каждому разделу того знания, которое называется философией. Из них уцелело лишь сто. Его заслуга состояла в том, что он отстаивал важность знания анатомии. С другой стороны, Гален навязал систему терапии, смесь теории и практики – реакционную саму по себе, не развивавшую здравые принципы Гиппократа и Аристотеля – оказавшуюся столь влиятельной в низведении всех отраслей знания до непререкаемого утверждения, что она господствовала над Европой в течение двенадцати столетий, а несогласие с ней считалось кощунством. В то время как Гиппократ настаивал на важности наблюдения, Гален отвергал его теоретическими утверждениями.
Когда арабы проникли в сферу европейской просвещённости, они преисполнились восхищения при виде такой массовой учёности и приняли её не колеблясь.
В результате были сделаны копии трактатов Галена и латинских версий греческих врачей в переводе на арабский язык.
Авиценна[26] и Аверроэс[27] были твёрдыми приверженцами галеновой системы, зачаровавшей их своим обманчивым ореолом всеведения. Их поддержка не только заклеймила объявленный Роджером Бэконом протест, но сплела из определений Клавдия Галена путы, стеснявшие человеческое мышление на протяжении трёх веков после Бэкона. Так как латынь была общепринятым языком обучения, копии на арабском языке переводились на средневековую латынь, и ошибки возрастали и числом, и разнообразием. Даже труды Аристотеля до такой степени обесценились во времена Бэкона, что их концепции стали считать бесполезными. В своём крупнейшем труде „Opus Majus“, написанном для Папы Клемента IV, учёный францисканец писал, что «если бы он мог, он сжёг бы все труды Стагирита, поскольку их изучение есть не только потеря времени, но и причина ошибок и умножения невежества».
Не удивительно, что оккультизм стал дополнительным фактором в усилении доктринёрского невежества. Св. Амброз Миланский говорил: «Свидетельство природы ценнее аргумента доктрины». Однако такое отношение к природе как к советчику наказывалось как колдовство. И тем не менее, на него отваживались.
Вильям Хауитт, квакер и мистик, пишет: «Истинный мистицизм состоит в непосредственной связи человеческого сознания с Богом; ложный мистицизм не приводит ни к какому истинному единению и умиротворению между Богом и человеком». Допустимо ли, чтобы беззащитная душа оставалась во власти греха? Человек, познавший Бога, защищён от искушений. Теофраст стремился познать истинный мистицизм, и для этого достичь единения своего сознания с Божественным Сознанием, чтобы ему было позволено постичь проявление законов природы.
Ко времени отъезда в Базель он уже был практически знаком с хирургическим лечением и помогал отцу при обработке ран. В своей работе „Surgical Books and Writings“ («Хирургические тетради и записки») он повествует, что у него были самые лучшие учителя и что он много читал из написанного знаменитыми авторами и прошлого, и настоящего. Среди них упоминает епископа Эрхарта Лавантальского и его предшественников. [Монастырь] Лаванталь располагался в долине, где у Фуггеров были плавильные печи и лаборатории; там епископ, вероятно, и приобщился к алхимическим опытам с металлами.
Нам почти ничего не известно о жизни Теофраста в Базеле в 1510 году. Высшая школа, или Университет, была во власти схолиастов и педантов того времени. Вскоре он понял, что ему нечего почерпнуть из их бестолковых повторений древних, как вечность, формул, которых он не признавал. Покрытые пылью веков догмы, в плену которых пребывали эти иссохшие умы, «потрудились немало и утвердились в своей известности, и плоды этого лучше всего видны на жизни мирян, невежественных и страдающих, обречённых на слепую и бесконечную борьбу с пороком, что совсем не прибавляет им практических знаний».
24
Трансцендентализм – трансцендентальная философия (от лат. transcendens – выходящий за пределы); трансцендентальное есть изначально данное, не приобретённое опытом, связывающее части содержания, находящиеся по разные стороны некоторого предела.
25
Платон (?427-?347 до н. э.) – великий древнегреческий философ, учитель Аристотеля, создатель философской школы-Академии; проповедовал бессмертие души и рассматривал любовь к идее как причину духовного восхождения.
26
Авиценна (Ибн Сина, Абу Али Хуссейн ибн Абдаллах) (ок. 980-1037) – философ, учёный, поэт, врач; автор более трёхсот сочинений.
27
Аверроэс (Ибн Рушд) (1126–1198) – знаменитый арабский философ и врач, представитель арабского аристотелизма.