Пришло время представить читателям в Англии жизнеописание, которое возвело бы его на должное место в европейском возрождении, жизнеописание, свободное от предвзятости устарелых теорий, не преследующее цели создания объекта поклонения, поражающего своей необычностью.
Разного рода занятия препятствовали осуществлению этого замысла вплоть до первых дней весны 1910 года, когда я обрела возможность исполнить замысел, который за годы размышлений обрёл характер императива и священного долга. Приступая к работе, я с самого начала черпала вдохновение в отзывах и советах д-ра Джона Комри, магистра медицины, чьи лекции в университете Эдинбурга по истории медицины успели пробудить широкий интерес ко всему, что проливает свет на тему его выступлений, и ему я выражаю свою глубокую благодарность.
Я признательна за неизменную любезность и помощь библиотекарям Королевского медицинского колледжа, Адвокатской Библиотеке в Эдинбурге и всем другим библиотекам здесь и за границей, в которых я знакомилась с самыми ранними изданиями трудов Гогенгейма.
А также г-ну Мюррею, чьё искреннее одобрение первых глав позволило мне ощутить именно то знакомое мне родство душ, которое как ничто иное сближает и укрепляет дух и устремлённость, я спешу выразить сердечную признательность.
Анна Стоддарт,
Сиена
Портрет Парацельса, подписанный Яном Ван Скорелем (1495–1562), в том виде, как он был напечатан в английском переводе книги Парацельса «Философия к афинянам». Лондон, 1657 г.
Глава I
Д-р Вильгельм фон Гогенгейм
В те времена Айнзидельн и его зелёные холмы были для нас целым миром.
Долина, где расположен Айнзидельн[1], протянулась от двух Митенов[2] на юге до Эцеля[3] на севере. До конца восьмого века эта высокогорная долина была безлюдна. Её речушки и ручьи пробивали себе путь через лесные заросли к Цюрихскому озеру. Этим лесам доводилось слышать и волчий вой, и клёкот стервятников, но человеческий голос не долетал до края леса и редких лачуг на его опушке. Вся местность представляла собой явление девственной природы и вызывала опасения у людей, обитавших около озера. Высокие, покрытые снегом горы, протянувшиеся вдоль долины кантона Гларус, по Швицу, Ури и Унтервальдену[4], теснили её с юга, и ей оставалось лишь устремиться к северу, к приозёрным лугам; на западе она простиралась до Альматта, а на востоке окаймляла верхнее озеро и упиралась в п граничную полосу.
Этот малообжитый район принадлежал алеманнским[5] герцогам, а христианская община подчинялась епископату города Констанца; и хотя алеманнская знать, возможно, иногда и охотилась на лесных окраинах этого места, известного как Шварцвальд (Мрачный Лес), его обычно старались избегать из-за дурной славы.
Так было до тех пор, пока не пришло время Майнрада, родившегося в конце восьмого века. Его семья принадлежала к ветви рода, от которого произошли предки Императорского Дома Германии. Его отцом был граф Цоллерн. Он жил близ Роттенбурга в долине реки Неккар; там Майнрад, или Мегинрат, провёл детство. У мальчика проявился серьёзный склад ума, и отец увидел в этом указание, что его сын более подходит для служения церкви, чем для мирской жизни. Он отвёз его в знаменитую школу при монастыре на острове Райхенау, руководствуясь в этом выборе, по-видимому, тем обстоятельством, что одним из тамошних учителей был его родственник по имени Эрлебальд. Значительная часть людей, населявших берега Цюрихского озера и озера Констанц [Боденского озера], уже приняла христианство; многие вследствие горячих проповедей ирландских миссионеров Колумбана и Галлуса. Память о последнем живёт в имени Св. Галлена. Ведь в те времена Ирландия была опорным пунктом миссионерской деятельности, и под знаком Креста она несла людям свет знаний. Германия и Франция обращались к ней за содействием в организации школ, потому что её уровень образованности, её музыкальное искусство, её ремёсла и промышленное производство опережали незрелые цивилизации англов и алеманнов.
1
Айнзидельн – монастырь с тысячелетней историей, известнейший религиозный центр в Швейцарии. Айнзидельн означает «прибежище отшельника».
5
Алеманны (швабы) – германское племя. В ряде романских языков слово «алеманы» сохранилось как наименование немцев.