Говорит нуждающийся в милости господа своего, испивший полную чашу своих прегрешений, влекомый ветрами бедствий и перебрасываемый чужбиной из рук в руки — Мухаммад ибн Ахмад 'Али ибн Мухаммад ал-' ан-Насави, да улучшит Аллах его положение и сохранит его от всего порочного.
Когда я ознакомился с тем, что сочинено из летописей прежних народов, историй минувших веков и рассказов о них, начиная с распространения потомства Адама, отца рода человеческого, — благословение и привет над ним — вплоть до нашего времени, за исключением немногого, то увидел, что конечная цель каждого историка — повторить то, что рассказал его предшественник, /2/ с незначительным добавлением или сокращением, а затем довести повествование до своего времени и рассказать о современных ему событиях. О них он повествует старательно, подробно, но и это далеко от надежности и уверенности. Как велика разница между слухами и точным знанием! От следования преданиям до видения воочию далеко!
Я увидел, что ал-Камил, сочинение 'Али ибн Мухаммада ибн 'Абд ал-Карима, известного под именем Ибн ал-Асир, содержит из повествований о народах вообще и из удивительных сообщений относительно 'аджам[66] в особенности такое, чего нет у кого-либо другого. Он поступил, клянусь жизнью, справедливо, назвав «Совершенным» (камил) то, что сочинил. Несомненно, он заимствовал кое-что из их Саджам) историй, составленных на их языке, а иначе какой прок от того, что взято за основу. Того, что в его сочинении взято из них, гораздо больше подхваченного из уст людей.
Когда чтение привело меня к месту, где его сочинение содержит сведения о величайшем султане 'Ала' ад-Дунйе ва-д-Дине Абу-л-Фатхе Мухаммаде ибн Текише ибн Ил-Арслане ибн Атсызе ибн Ануш-Тегине[67] и некоторые сообщения о превратностях судьбы и несчастьях его блаженного сына, мученика за веру Джалал ад-Дина Манкбурны[68] — да оросит Аллах могилы их обоих и сделает рай их жилищем, — я нашел, что он не упустил ни одного важного и славного события и отступил от истины лишь в немногом. Я сказал себе: поистине, удивительно деяние того, кто, находясь в земле аш-Шам, замыслил расследовать события, происходившие в отдаленных местах Китая и в глубине Индии. Может ли быть цель более важная, чем установить события, увековечить сведения о них, извлечь из них опыт и назидание, и именно в отношении превратностей судьбы Джалал ад-Дина: он падал и поднимался, угасала искра его огня — и он вспыхивал с новой /3/ силой, его огниво высекало искры — и он был обуздан, и пало его величие. В то время, когда он был владыкой, то он чуть не погибал, то обстоятельства вновь возвышали его. Ты видишь, как он был испытан до предела в том, чего пытался достигнуть, и что в переменах его судьбы есть чудеса, подобные которым встречаются только в легендах древних. Я имею в виду то, как эти [приключения] были продолжительны, страшны и поразительны. Достаточно для примера четырнадцать известных и славных сражений за одиннадцать лет! За это время он был изгнан из Страны тюрок и отправился к дальним окраинам Индии, от окраин Индии — в середину страны ар-Рум. То он был всесильным государем, то — испуганным скитальцем. А теперь я расскажу о том, очевидцем чего я был, или о том, что слышал от очевидцев, оставляя в стороне и избегая с неприязнью все остальное.
Некоторые из наиболее достойных ученых Востока — из тех, у кого свой удел в писательском искусстве и свое направление на путях красноречия, — постарались составить истории государей Хорезма и увековечить их труды и деяния, начиная со времени, когда пробился их родник и стало ветвиться их дерево, и кончая царствованием величайшего султана Мухаммада ибн Текиша.
67
'Ала' ад-Дунйа ва-д-Дин Абу-л-Фатх Мухаммад ибн Текиш ибн Ил-Арслан ибн Атсыз ибн Ануш-Тегин (правил в 1200—1220 гг.) — отец султана Джалал ад-Дина Манкбурны. При нем началось вторжение орд Чингиз-хана в государство Хорезмшахов. Подробности см.:
68
69
Слова