В Сиене говорят, что Дуччо в 1348 году представил проект капеллы, что на площади перед фасадом главного палаццо. Можно прочитать, что жил в его времена и был его земляком Моччо, толковый скульптор и архитектор, выполнивший много работ по всей Тоскане, и главным образом в Ареццо, в церкви Сан Доменико, мраморную гробницу для одного из Черки. Гробница эта служит подножием и украшением для органа названной церкви, и пусть тот, кому она покажется работой не очень хорошей, вспомнит, что сделал ее мастер, еще будучи юношей, в 1336 году, и потому следует признать ее работой толковой. Тот же Моччо служил в попечительстве Санта Мариа дель Фьоре помощником архитектора и скульптором и выполнил для этого строительства несколько вещей из мрамора, а в Ареццо он придал церкви Сант Агостино, которая была небольшой по размерам, тот вид, в каком она существует и ныне, на средства наследников Пьеро Сакконе де'Тарлати, согласно распоряжению, сделанному им перед смертью, последовавшей в Биббиене, в Казентинской земле. Выводя эту церковь без сводов и опирая крышу на арки колонн, Моччо подвергал ее большой опасности и действовал поистине слишком смело. Он же построил церковь и монастырь Сант Антонио, который до осады Флоренции находился у Фаэнцских ворот, ныне же совершенно разрушен; ворота Сант Агостино в Анконе он украсил многими скульптурными фигурами и украшениями наподобие тех, что на воротах Сан Франческо в том же городе. В упоминавшейся церкви Сант Агостино он сделал также гробницу брата Дзеноне Виджиланти, епископа и генерала ордена св. Августина, и, наконец, он же выстроил лоджию де Мерканти в том же городе, которая позднее по разным причинам получила многие улучшения в новом духе и украшения всякого рода. Все эти вещи по нашим временам весьма посредственны, однако, по разумению людей тогдашних, они были весьма достойны восхваления. Вернемся, однако, к нашему Дуччо: работал он в 1350-х годах после Рождества спасения нашего.
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ АНТОНИО ВЕНЕЦИАНО ЖИВОПИСЦА
Многие из тех, кто, оставаясь в своем отечестве, где они родились, терзались бы укусами чужой зависти и угнетались бы тиранией сограждан, удаляются оттуда и, избрав родиной другие места, находят там признание и вознаграждение своим достоинствам, там и создают свои творения, стремясь к превосходству, дабы в известной степени отомстить тем, кем были оскорблены, и становятся там весьма часто людьми великими, тогда как, скромно живя у себя на родине, не поднялись бы, возможно, в искусстве своем выше посредственности.
Антонио, венецианец, отправившийся во Флоренцию вслед за Аньоло Гадди для изучения живописи, научился хорошим приемам работы в такой степени, что флорентинцы не только ценили его и любили, но и баловали очень сильно и за это достоинство, и за другие хорошие его качества. И вот пришла ему охота показать себя в своем городе, дабы пожать хоть какие-нибудь плоды от лишений, им перенесенных, и он возвратился в Венецию. Там он получил известность за многое, выполненное им фреской и темперой, и Синьория ему поручила расписать одну из стен зала Совета, что он и выполнил столь превосходно и с таким величием, что должен был бы получить по заслугам почетную награду; однако соперничество или, скорее, зависть художников и благосклонность, оказывавшаяся некоторыми дворянами другим чужеземным живописцам, стали причиной того, что дело вышло по-иному. Поэтому пораженный и потрясенный бедняжка Антонио счел за лучшее вернуться во Флоренцию с намерением никогда не возвращаться больше в Венецию и твердо решил, что родиной его будет Флоренция.
Обосновавшись, таким образом, в этом городе, он написал в арочке во дворе монастыря Санто Спирито Христа, отзывающего от сетей Петра и Андрея и Заведея с сыновьями. А под тремя арочками работы Стефано он написал историю чуда Христа с хлебами и рыбами, вложив в нее любовь и тщательность бесконечную, что явственно обнаруживает фигура самого Христа, в лице и виде которого выражается его сострадание к народу и пыл любви, с которой он делит хлеб. Подобным же образом в прекраснейшем телодвижении проявляются чувства одного из апостолов, который сильно утомился, раздавая хлеб из корзины. На этом примере всякий, кто причастен искусству, может научиться, что всегда следует писать фигуры таким образом, чтобы казалось, будто они говорят, ибо в противном случае они ценности не имеют. То же самое доказал Антонио и на внешнем фронтоне небольшой историйкой о манне небесной, выполненной с такой тщательностью и завершенной с таким прекрасным изяществом, что поистине может назваться превосходной. После этого он выполнил в Сан Стефано у Понте Веккио на пределле главного алтаря истории из жития св. Стефана с такой любовью, что не увидишь фигур ни более изящных, ни более прекрасных даже на миниатюрах. В Сант Антонио же у Понте алла Карайя расписал арку над дверью, в наши дни сломанную вместе со всей церковью монсиньором Рикасоли, епископом пистойским, так как она закрывала вид из его домов; впрочем, если бы он этого не сделал, мы все равно были бы теперь лишены этой работы, так как недавнее наводнение 1537 года, о котором говорилось в другом месте, унесло с этой стороны две арки и береговой устой моста, на котором стояла названная небольшая церковь Сант Антонио.
Будучи приглашен после этих работ в Пизу попечительством Кампо Санто, Антонио продолжал там работу над историями из жития блаженного Раньери, святого этого города, начатыми ранее Симоне, сиенцем, в его же духе. В первой части названной работы, выполненной Антонио, мы видим вместе с Раньери, садящимся на корабль, дабы возвратиться в Пизу, большое число фигур, выполненных с тщательностью, среди которых есть и изображения графа Гаддо, умершего за десять лет до того, и Нери, его дяди, бывшего синьора Пизы. Среди названных фигур весьма примечательна также фигура бесноватого: с безумным лицом и искаженными движениями, со сверкающими глазами и оскаленными зубами он так похож на настоящего бесноватого, что невозможно представить себе ни более живой картины, ни большего сходства с натурой. Во второй части, возле вышеназванной, – три поистине прекраснейшие фигуры, дивящиеся тому, что блаженный Раньери показывает дьявола в виде кота на бочке толстому трактирщику, который имеет вид доброго малого и в полном испуге ищет защиты у святого; все они очень хорошо исполнены в отношении расположения фигур, изображения тканей, разнообразия голов и всех других частей. Да и служанок около трактирщика нельзя было написать с большим изяществом, ибо Антонио так изобразил их в удобных одеждах и в положениях, свойственных девушкам, обслуживающим постоялые дворы, что лучше и вообразить невозможно. Равным образом не может доставить большего наслаждения и та история, где каноники Пизанского собора в прекраснейших одеяниях того времени, сильно отличающихся от тех, что приняты ныне, весьма благостно принимают за трапезой св. Раньери, ибо все фигуры написаны с большой наблюдательностью. Далее, там, где изображена кончина названного святого, весьма хорошо выражено не только оплакивание, но равным образом и полет нескольких ангелов, несущих его душу на небо в окружении ярчайшего сияния, исполненного с прекрасной изобретательностью. И также поистине нельзя не подивиться, видя, как духовенство несет тело святого в собор, как поют некоторые священники, ибо в жестах, положениях и движениях людей, поющих на различные голоса, они с удивительным сходством напоминают певческий хор; на этой истории, как говорят, есть изображение Людовика Баварского. Равным образом чудеса, совершаемые Раньери при перенесении его в гробницу, а также и те, что он творит в другом месте, будучи уже погребенным в соборе, были написаны Антонио с величайшей тщательностью: он изобразил там прозревающих слепых, калек, вновь обретающих способность владеть своими членами, одержимых дьяволом, получающих отпущение, и другие чудеса с весьма живой выразительностью. Но среди всех остальных фигур стоит отметить с восхищением человека, страдающего водянкой, ибо с высохшим лицом, с запекшимися губами и раздутым телом он таков, что лучше того, как изображено на этой картине, не может живой человек показать величайшую жажду, испытываемую при водянке, и другие действия этой болезни. Поразительно для тех времен изображено им на этой работе также и судно, гонимое бурей и спасаемое тем же святым, ибо он весьма живо изобразил там все действия моряков и все то, что при подобных происшествиях и бедствиях обычно случается. Одни, не задумываясь, бросают в ненасытнейшее море дорогие товары, заработанные в поте лица, другие бегут принять меры, ибо корабль дал течь, одним словом, все заняты различными Морскими делами, рассказывать о которых было бы долго; достаточно того, что все выполнены с такой живостью и столь прекрасно, что просто чудо. На том же месте, под житием святых отцов, написанных сиенцем Пьетро Лаурати, Антонио очень хорошо изобразил усопших блаженного Уливьеро и аббата Панунцио и многое из их жизни на гробнице, изображенной мраморной. Одним словом, все эти работы, выполненные Антонио на Кампо Санто, таковы, что повсюду и с большим основанием почитаются лучшими из всех, написанных там многими превосходными мастерами в разные времена; ибо, помимо названных особенностей, он все выполнял фреской, ничего никогда не отделывая посуху, и это стало причиной того, что все и поныне сохранилось с такими живыми красками, что может, служа поучением для художников, показать им, какой вред приносит живописи и живописным работам доработка вещей, написанных фреской, другими красками, положенными посуху, как об этом говорилось в теоретической части, ибо вещь несомненнейшая, что фрески стареют и не очищаются временем, будучи покрыты красками другого состава, смешанными с камедью, драгантом, яйцом, клеем и тому подобными вещами, затемняющими то, что находится под ними, и не дающими возможности времени и воздуху очистить то, что было сделано действительно фреской по сырой штукатурке, как это бывает, когда другие краски посуху сверху не накладываются.