Жизнеописания трубадуров

И сказал маина рани Кокилан: "В прошлый раз ты очернила меня и попугая в глазах раджи. Интересно, что ты теперь ему скажешь? Побойся бога и перестань играть и смеяться с незнакомцем".

Рассердилась рани и так ей ответила:

Маина, чего бы ради стала ты такою строгой?
Клюй зерно и понапрасну не гневи меня, не трогай.
Будь спокойна, незнакомец сам уйдет своей дорогой.

На это майна сказала ей:

Клюй сама зерно и помни, понесешь ты наказанье,
Верной я останусь радже за его благодеянья!

Услышав такое, прикрикнула на нее рани: "Ах ты неблагодарная птица! Ведь я кормила тебя и холила! Ты не предана мне за все мои благодеяния? Ты предана радже, который только и знает, что слоняться в джунглях в поисках зверя?"

И вытащила она птицу из клетки и свернула ей голову, клетку же сломала на куски, растоптала ногами и выбросила вон. Затем подошла она к клетке попугая, собираясь и с ним сделать то же самое. Но заговорил с ней попугай ласковым голосом, желая спасти свою жизнь. И сказал он ей:

Голову свернув ей, дело праведное ты свершила,
Издавна всех женщин мира лишь в коварных кознях сила,
Выпусти меня из клетки, чтобы злость моя остыла.

Он умолк, и рани подумала, что после таких речей он не станет ничего говорить против нее, тем более, что он все время корил маину, когда та говорил дурно о ней, а посему, уверившись в его преданности, она вынула его из клетки, и попугай сказал ей: "Дай мне клюнуть ее пару раз моим крепким клювом, и я отомщу ей за непочтительность к хозяйке".

Благодарная рани выпустила попугая, и тот, желая умилостивить ее еще больше, клюнул мертвую маину, затем попросил рани позволить ему умыться, промолвив: "Я правоверный индус и должен умыться, поскольку прикоснулся к трупу".

И рани, теперь уже полностью ему доверяя, обрызгала его водой, и попугай попросил у нее поесть.

Она взяла щепоть рисовой муки, примешала к ней сахару и сделала несколько лепешек, которые дала попугаю. Поев, попугай взлетел на крышу дворца и начал плакать, и рани спросила его о причине столь горьких рыданий.

"Рани, да живешь ты вечно, – сказал попугай, – ты убила мою подругу маину и сделала меня несчастным".

И рани ответила:

Не горюй, о друг мой верный, не веди речей суровых.
Я за мертвую подружку дам тебе десяток новых.
Бог всемилостив, поверь мне, он простит мой грех, я знаю,
Снова ты повеселеешь, над долинами летая.

И как ни уговаривала его рани ласками, он не захотел остаться и улетел разыскивать раджу Расалу, спавшего под деревом на холме у прибрежных болот. Когда попугай наконец увидел раджу, он выкупался в пруду, отчего перья его стали мокрыми и поднялись торчком. Он сел на ветку прямо над головой раджи Расалу, отряхнулся, и вода с его перьев окропила раджу, который подумал, что полил дождь. Вскочил раджа на ноги, а попугай сказал ему:

Встань же, раджа, мирно спящий, где же вся твоя сноровка?
Рани лавочку открыла, как заправская торговка,
А пришедший незнакомец сговорился с нею ловко.

И ответил раджа Расалу:

Отвечаете вы, птицы, мне за рани головою.
Как сумел при вас пробраться наглый вор в мои покои?

И сказал ему попугай: "О раджа, рани убила маину, а сам я спасся от смерти лишь уловками и лестью".

Услышав такое, раджа Расалу привязал к поясу шампур, на котором готовил мясо, и вскочил на коня. Каждый раз, собираясь на охоту, он брал с собой два шампура, на одном он готовил мясо для себя, на другом – для рани.

Спеша домой, он миновал перевал Маргала и оказался у деревни Санг Яне, прилепившейся к горам у самого перевала. Конь его так устал, что еле передвигал ноги. И сказал раджа коню: "Бханур Ираки, ты всегда летел быстрее птицы, а теперь, когда в моем доме враг, ты еле плетешься!" И ответил ему конь:

Раджа, шпор твоих колючки в кровь изранили бока мне.
Ты ведь знаешь, я родился одновременно с тобою.
Рос ты в келье одиноко, я же пасся под горою.
Выйдя, оседлал меня ты, помнишь, у большого камня?
С той поры ни днем, ни ночью не давал ты мне покоя.
Смерть моя близка, хозяин, мы не властны над судьбою.

Верный конь Бханур Ираки понял, однако, что сейчас он очень нужен хозяину и ускорил свой бег, и раджа Расалу быстро достиг дюрца среди холмов Мурти. И там он сразу увидел раджу Ходи.

Лестница из шестидесяти ступеней вела во дворец, и раджа Ходи успел уже спуститься по тридцати ступеням, когда раджа Расалу возвал к нему снизу: