"О мой враг, попробуй сразить меня первый, и если я останусь жив, увидишь, что я с тобой сделаю!"
И ответил ему раджа Ходи: "Будет несправедливо, если я нападу на тебя первым".
"Попробуй сразить меня стрелой – крикнул ему раджа Расалу, – а я выстрелю вторым".
И прицелившись, выпустил стрелу раджа Ходи, но раджа Расалу отразил ее своим мечом и переломил пополам. И раджа Ходи вынул вторую стрелу из колчана, но раджа Расалу крикнул ему:
"Я ведь сказал, что ты выстрелишь первым, но только одной стрелой, а ты вынимаешь вторую. Что ж, стреляй, но учти, что больше у тебя не появится такого желания!"
И раджа Ходи выстрелил еще раз. Но и теперь раджа Расалу сумел защититься и сам вынул стрелу из колчана, чтобы сразить врага, когда тот готовился выстрелить в третий раз. И сказал при этом раджа Расалу:
Пока он говорил, лук раджи Ходи переломился пополам, и сказал он радже Расалу:
И вскричал тут раджа Расалу: "Несчастный! Ты явился на столь мрачное дело и не позаботился об оружии, чтобы отбиваться? Так вот, я сейчас выстрелю в тебя вот этой маленькой стрелой, и смотри, чтобы она тебя не поразила. А потом можешь взять себе и стрелу, да и всем остальным владеть, ибо я уйду навеки из этих мест".
И выстрелил он в раджу Ходи, и упал тот без чувств, и вынул он сердце у умирающего раджи, и насадил сердце на свободный шампур. На том шампуре, на котором готовил он для себя, уже был большой кусок дичи, а на шампуре, предназначавшемся для рани, до этого ничего не было. И принес он оба шампура во дворец и положил перед рани. И спросила его рани Кокилан: "Что это вдруг случилось сегодня, что господин мой столь любезен со мною?"
И сказал ей раджа: "Давай устроим сегодня великий пир. Обычно мы готовили мясо каждый на своем шампуре, но сегодня сделаем так – ты приготовишь мясо мне, а я тебе". И сказав это, он отдал рани Кокилан шампур с большим куском дичи, а себе оставил шампур с сердцем раджи Ходи. Когда мясо было готово, они обменялись шампурами и принялись за еду, и проговорила рани, когда на ее блюде осталось уже совсем немного мяса: "Какое вкусное сегодня жаркое!" И ответил ей на это раджа:
Рани отбросила в сторону остатки мяса и вскрикнула: "О чем это ты говоришь?"
И раджа, взяв ее за руку, подвел к трупу раджи Ходи. Увидя его, рани поначалу стала все отрицать, но наконец вот что сказала мужу:
И с этими словами рани Кокилан бросилась вниз со стены дворца и сильно при падении поранилась. Раджа поднял раненую рани и привязал ее к правому боку коня раджи Ходи, к левому же боку он привязал труп раджи и пустил коня, который понес их в Атак, во владения раджи Ходи. Здесь кончаются приключения раджи Расалу.
После этого раджа Расалу переехал из Мурата в Сиалкот, а Джинвар взял рани Кокилан себе в жены и вылечил ее раны. Она родила ему через некоторое время трех сыновей, от которых берут начало три семейства Джинвар, живущие в тех краях и по сей день. Зовутся они Сабир, Габир и Сир.
ПРИЛОЖЕНИЯ
М.Б. Мейлах. СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ПРОВАНСАЛЬСКИЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ И КУРТУАЗНАЯ КУЛЬТУРА ТРУБАДУРОВ
I. ТРУБАДУРЫ И КУРТУАЗНО-ПОЭТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА ПРОВАНСА ХІІ-ХІII веков
Во всем, что касается старопровансальской куртуазной литературы, процветавшей на юге Франции на протяжении ХІІ-ХІІІ веков, обнаруживается любопытный парадокс. С одной стороны, обилие сведений, которые можно получить не только из песен трубадуров, но и из их средневековых жизнеописаний, начатых составлением в эпоху упадка этой поэзии в середине XIII в. Начиная с XVI в. эти сведения кропотливо систематизировались и обрабатывались сначала итальянскими, а спустя два столетия и французскими эрудитами, так что к началу XIX в., ознаменовавшему переход к научному изучению трубадуров, был уже накоплен огромный материал. За прошедшие с тех пор два столетия наши знания о них были значительно углублены и расширены, а сама "провансалистика" превратилась в разветвленную и чрезвычайно разработанную науку под стать классической филологии[1].