Я б не поверил, что, лишившись Вас,
Не стану, злая Дама, хмур и хвор,
Ибо изыскан был Ваш разговор,
Прием учтив и сладостен рассказ;
Других превосходили Вы во всем;
Безумьем Вы опошлили прием,
Благую речь в торговлю превратив,
И облик Ваш уже не так красив.
Я, злая Дама, из-за Вас погряз
В злословии, хоть сам не горлодер
И знаю, что докучный этот вздор
Испортил песню и в ушах навяз.
Но, будучи так долго к Вам влеком,
Привык, и это все мне поделом:
Я не могу, себя Вам подчинив,
К благоразумью Вам послать призыв.
Тех путь достоин, кто не из пролаз,
Тех слово верно, кто не из притвор:
На похвалу Вам я всегда был скор
За прямоту и честность дел и фраз.
Не кличьте же за то меня лжецом,
Что ныне Вас не помяну добром,
Хотя нельзя забыть благой порыв,
Бесславно о былом не позабыв.
Представить дело лучше без прикрас,
Но даме нужно сохранить декор,
Скрыть промах, дел благих начав разбор,
Хоть выставит едва ли напоказ!
Так что идти не стоит напролом –
Я говорю всем женщинам; тайком
Не сделать ничего: свой промах скрыв,
Вы вызовете лишь молвы прилив.
На Маргарита, сочетались в ком
С красою юность, вежество с умом[557],
По Вам, я, ту хуля, многоречив, –
Пусть, но прощаюсь, Вас недохвалив.
О Арагонец[558], королевский дом
К победам вашей доблестью ведом;
Вперед! Затею Вашу перерыв
Погубит, преимуществ Вас лишив.
О злая Дама, чувствую надлом
Сердечный, вспоминая Ваш прием,
Когда вернул, лобзанье тем купив,
Ваш перстень с хрусталем, что был фальшив.
Уже слыхали вы, кто был Ги д’Юссель и родом откуда, и как обменялся он тенсонами с эн Элиасом, кузеном своим, по поводу выбора, предложенного ему дамой, и какое выбрал решение, как разгневалась дама и взяла в мужья Бернардона Каталонского. Ги д’Юссель после того пение забросил и долго пребывал в тоске и печали, что многих рыцарей и дам весьма тяготило. И вот, чтобы вывести его из этих тоски и печали, мадонна Мария Вентадорнская вызвала его на куртуазное прение, начав так: "Ги д’Юссель, сердит мой упрек..."[559].
После того как Ги д’Юссель сложил "злую песнь", каковую уже поведал я Вам, начинающуюся словами: "Я, злая Дама, прогнан Вами с глаз..."[560], в каковой песне хулит он, что прежде славил, – после того эн Пейре д’Юссель, кузен его, упрекнуть его желая, такой ему направил стих:
Брат Ги, мне сладок Вашей песни глас[561],
Презрительный к хвалимой до сих пор;
Ей ваше поношенье не в укор,
Милей любить ей рыцаря, чем Вас;
Дав прежде обещанье не судом,
Но мудро взяв назад его потом,
Исправилась она, за тот порыв
Безумный свой прощенье заслужив.
Эн Ги д’Юссель, как рыцаря ни в чем
Не упрекнуть Вас, правы Вы кругом;
Но клирик Вы и, даму так влюбив
В себя, пошли закона супротив.
XXIII
МАРИЯ ВЕНТАДОРНСКАЯ[562]
Вы уже слыхали о мадонне Марии Вентадорнской, как о наиславнейшей из дам, когда-либо живших в Лимузине, много творившей добра и бежавшей всякого зла. Во всех деяниях своих она руководствовалась законами вежества, и никакое бездумие не подбивало ее на необдуманные поступки. Одарил ее Господь прелестью лица и изяществом, коим не требовалось никаких прикрас.
Между тем Ги д’Юссель, как уже слыхали вы в песне "Я, злая Дама, прогнан Вами с глаз..."[563], лишился своей дамы и пребывал в великой тоске и кручине. Долгое время не пел и не слагал он песен, отчего все достойные дамы округи той скучали, а больше всех мадонна Мария, ибо ее-то Ги д’Юссель и славил во всех своих кансонах[564]. Графу же Марки по имени эн Уго ло Брюн[565], бывшему ее рыцарем, оказывала она всю любовную честь, какую может дама оказать рыцарю своему.
И вот однажды, когда граф Марки проводил с нею время в куртуазном ухаживании, вышел и у них спор. Граф утверждал, что всякий истинно влюбленный[566], доколе он даме своей верен, и ежели дама любовь свою ему отдала, рыцарем его избрав или другом, столько же власти имеет над дамой своей, сколько и та над ним. Мадонна же Мария отрицала, что друг может иметь над нею власть. Случилось тогда же быть при дворе мадонны Марии эн Ги д’Юсселю, и та, желая вернуть его к песням и усладам, сложила строфу, в которой вопрошала его, может ли друг дамы иметь над нею столько же власти, сколько она над ним. Так вызвала его мадонна Мария на куртуазное прение[567], и сложили они такую тенсону:
вернуться
На Маргарита... и т.д. – См. XVIII, примеч. 13.
вернуться
Ги д’Юссель, сердит мой упрек... – Прение двух трубадуров (тенсона) приведено целиком в более подробном разо к этой песне в составе жизнеописания Марии Вентадорнский.
вернуться
..."злую песнь"... и т.д. – См. примеч. 12.
вернуться
Брат Ги, мне сладок Вашей песни стих... – Р.-С. 361,1.
вернуться
Вы уже слыхали о мадонне Марии Вентадорнской... – Указание, по-видимому, на не дошедшее до нас жизнеописание. Мы, однако, уже "слыхали" о Марии в связи с Бертраном де Борном (ХІ,4) и Гаусельмом Файдитом (XVIII,2). Дочь виконта Раймона II Тюреннского Мария вышла замуж за Эблеса V, виконта Вентадорнского; умерла она в 1222 г. При дворе виконтов Вентадорнских сохранялись старые куртуазные традиции.
вернуться
Я, злая Дама, прогнан Вами с глаз... – См. XXII, 2 и примеч. 12.
вернуться
...во всех своих кансонах. – В пяти известных нам песнях.
вернуться
Графу же Марки, по имени эн Уго ло Брюн... – Юк IX, граф Марки (ум. в 1219 г.), трубадур, чьи сочинения до нас не дошли, хотя еще были известны итальянским гуманистам, если только они его не путают с трубадуром Юком Брюненком. См. XII, примеч. 5; XVIII, примеч. 14.
вернуться
...всякий истинно влюбленный... и т.д. – Пример куртуазного прения; автор пересказывает здесь, слегка видоизменив, тему нижеследующей тенсоны.
вернуться
...на куртуазное прение. – Тенсона эта с той же мотивировкой комментируется в разо втором Ги д’Юсселя (XXII, 3).