(Переписывая черновик, я осознаю, насколько смелой является эта метафора для человека без ноги.)
Этьен не стал ждать, когда СЕС подтвердит заключение Комиссии, и «удвоил ставку», поставив второй преюдициальный вопрос. Речь снова шла об исполнении судьей своей должности, о его праве фиксировать несправедливость, жертва которой не подала жалобу в суд, но на сей раз Этьен подошел с другой стороны. Некий месье Жине сменил месье Фреду, а вместо компании Cofidis появилась компания АСЕА, в остальном новое дело практически ничем не отличалось от предыдущего. В ходе судебного заседания Этьен заметил, что полная кредитная ставка, так называемый ПКС, не упоминается в кредитном предложении, и он считает это нарушением закона. Никто кроме Жюльетт не знал об успехе его первого демарша, никто и не догадывался, что он готовит следующий. Адвокат АСЕА без опаски выдвинул аргумент, заранее припасенный на тот случай, если судья-придира начнет цепляться ко всяким мелочам. Неправомерность, если таковая имеется, относится к публичному порядку в области социально-экономической защиты, и судья не должен сюда вмешиваться.
Публичный порядок в области социально-экономической защиты — еще одна находка Кассационного суда. Начиная с семидесятых годов, он отделяет его от публичного порядка в области управления экономикой. Публичный порядок в области социально-экономической защиты не имеет отношения к обществу, он затрагивает интересы лишь отдельных людей. Именно они должны отстаивать свои права, тогда как судья, представляющий общество, не может вмешиваться в этот процесс по собственному желанию. Публичный порядок в области управления экономикой — другое дело: он имеет отношение к обществу в целом, к организации рынка, и его нарушение может и должно быть предметом внимания судьи.
Этьен считал такое различие дурацким. «На севере я занимался уголовными делами, сегодня в Лионе я занимаюсь тем же, — сказал он. — Во имя публичного порядка я согласился выполнять эту крайне неприятную работу — сажать людей в тюрьму. Во имя публичного порядка я согласился бросать за решетку африканцев, укравших автомобильный радиоприемник. Правосудие — штука жестокая. Я допускаю эту жестокость, но при условии, что порядок, которому она служит, является последовательным и неделимым. Кассационный суд утверждает, будто защищая месье Фреду и месье Жине, мы защищаем только этих граждан, но им следовало бы быть умнее и защищаться самостоятельно, в противном случае пусть пеняют на самих себя. Я с этим не согласен. Защищая месье Фреду и месье Жине, мы защищаем общество в целом. Я полагаю, что есть только один публичный порядок.
Одно из преимуществ права европейского сообщества заключается в том, что оно не ограничивается публикацией каких-то законов: всегда указываются преследуемые цели, и, как следствие, на них можно ссылаться. Цель директивы, на которую я ссылаюсь, — продолжал Этьен, — совершенно понятна и либеральна. Речь идет об организации свободной конкуренции на кредитном рынке. Именно поэтому она обязывает все европейские кредитные организации указывать в договорах полную кредитную ставку: конкурентная борьба должна быть прозрачной. Не указывать ПКС — значит нарушать закон, с этим все согласны, но Кассационный суд запрещает мне отмечать данное нарушение под предлогом, что тем самым я занимаюсь только отдельными людьми, вторгаясь в публичный порядок в области социально-экономической защиты, а не рынком с его публичным порядком в области управления экономикой. Таким образом, я спрашиваю Суд Европейских сообществ: полная кредитная ставка указывается для защиты заемщика или для организации рынка? Поскольку в директиве написано буквально следующее — для организации рынка, мой вопрос становится еще проще: скажите мне, правильно ли я прочитал. Если да, то судебная практика Кассационного суда не имеет смысла».
Теперь, когда прошло много времени, Этьен считает постановление по делу Фреду довольно корявым и не совсем верным. По его мнению, Суд Европейских сообществ вполне мог завернуть его, но есть подозрение, что он утвердил то решение, исходя из собственных интересов: СЕС не хотел упустить удобный случай, чтобы подчеркнуть свое превосходство над национальным правом. Зато постановлением по делу Жине Этьен очень гордился. Этот юридический документ приводил его в восторг. Прежде всего, в нем не было и намека на левые настроения. Этьен не считал себя опасным леваком, каким подавали его адвокаты Cofidis. Он придерживался социально-демократических взглядов, но верил в эффективность конкуренции: очень приятно поймать ультра-либеральное кредитное учреждение, опираясь на его же логику и аргумент, достойный самого Алена Минка[49]. Особенно ему нравился стиль, контраст между масштабом поставленной проблемы — публичный порядок, это что такое? — и приводящей в замешательство, обманчивой наивностью решающего ее вопроса — я правильно прочитал? Ему нравился простой и очевидный способ попасть в цель. Я его понимаю, потому что в своей работе тоже люблю, когда все просто, очевидно, и попадает в точку. И, конечно, когда это эффективно.
49
Ален Минк (род. 15 апреля 1949 г.) — французский экономист, политик, финансовый консультант и писатель. —