— Начну, пожалуй, с того, что я рос умным и всеми любимым ребёнком… — вбиваю я текст в дневник.
Тут снаружи что-то хрустит, трещит, а затем моё жилище порядочно встряхивает.
Высвобождаться я планировал только по завершению мемуаров, но раз кто-то настаивает…
Беру дужку от оковы, стальную, мать её, бандурину, после чего начинаю долбить по стенке саркофага, что находится прямо передо мной. Металл толстый, но у меня в достатке и дури, и времени.
Шестьсот двадцать девять ударов спустя, первый слой стали поддался. Не жалею кисти и расширяю образовавшийся пробой. Правда, получается не с первого раза и даже не с десятого. Но пробой был расширен на достаточное расстояние, чтобы я мог долбить по следующему слою.
Где-то на тысячных ударах дужка оковы сдалась и раскололась на две части. Не беда, беру вторую и продолжаю распечатывать саркофаг. А вот когда кончилась и вторая дужка, я начал применять иглы смерти.
— Лучше бы, сволочи, доспехов наделали из такого объёма качественной стали… — посетовал я, направляя в пробой стрелу за стрелой.
Иглы смерти брали сталь очень плохо, но ничего более эффективного по соотношению цена-качество у меня нет. Исправим со временем.
Процесс чем-то напоминал мне разрезание стальной плиты с помощью сверла и лобзика по металлу. Насверливаешь дыры по контуру, после чего пилишь лобзиком промежутки между просверленными отверстиями. Типа того, только вместо лобзика у меня стальная дужка ударного действия.
Выломав плиту площадью в двадцать сантиметров, посмотрел на то, что меня окружает. А окружал меня камень. Полагаю, произошёл обвал здания, похоронивший склеп под грудой камней и кирпичей. Но так даже интереснее!
Уже надорванный металл было легко раздолбать дальше, после чего браться за камни.
Иглы смерти отлично пробивают камни, что, к слову, удивительно. Раньше они у меня даже мясо пробивали не сказать, чтобы круто.
— Давай! — выкрикнул я, когда за одним из расколотых кирпичей ненадолго сверкнул лучик света.
Перед решительным броском лучше сделать паузу, если есть возможность. Ну, знаете, отдышаться, собраться с силами, вспомнить слова мудрого учителя…
Пролаз через маленький проём, созданный противоестественным путём, то есть магией Смерти, отнял у меня, если по внутренним ощущениям, что-то около полутора часов. Несколько раз меня прижимало камнями, я отключался на некоторое время, потребное для восстановления целостности мёртвого организма, поэтому легко могло пройти гораздо больше времени. А ещё высвобождение из-под часто возникающих завалов требовало просто уйму времени.
Наконец, я добрался до дверного проёма.
— Я вернулся, — усмехнулся я, вставая на ноги и двигаясь к залу собраний.
В коридоре было пусто и пыльно. Гобелены валялись на полу, как и не очень красивая статуя женщины с кувшином — в прошлый раз её не было. В конце коридора была перекошенная дверь, со сломанным косяком.
— М-да, — изрёк я глубокомысленно.
Выглядываю в большой зал и вижу, что тут тоже форменная разруха, но к опрокинутым лавкам, заваленным занавескам и выбитым окнам, добавились трупы и следы поджога.
Тела принадлежали мужчинам и женщинам разного возраста. Все они были освобождены от одежды и ценностей, а ещё им основательно поразбивали головы чем-то вроде булав или кувалд, если судить по характеру повреждений. Били их уже после смерти — я в таких вещах разбираюсь, всё-таки, учился на патологоанатома.
— Значит ли это, что неизвестные не хотели, чтобы эти тела использовали некроманты? — спросил я себя. — Не, это может быть связано с тем, что им было лень хоронить их, но не хотелось, чтобы они восстали в Красную луну.
Опознать личности нельзя, хотя всё равно походил по залу и рассмотрел все трупы на предмет отличительных признаков. Я помню особенности каждого своего подопечного, даже размеры внутренних органов, не говоря уже о длине конечностей и прочих антропометрических данных. Впрочем, здесь моих нет, но я не решил, как к этому относиться. С одной стороны, собакам — собачья смерть, но хотелось бы убить их лично…
Мародёрствовать тут было не на чем, потому что всё уже украдено до нас, поэтому я пожал плечами и направился на выход.
На улице кромешная тьма. Судя по тому, что очень темно и лишь, всё ещё чужие для меня, звёзды белизной контрастируют на чёрном фоне великого Ничто, сейчас время Межлунья. Межлунье — это когда старая луна уже ушла с небосвода, а новая ещё только заходит на положенное место. Три луны этого мира всегда озадачивали меня, потому что это явно возникло не само собой, а по чьему-то замыслу. Местные говорят, что это работа «богов» или «единственного настоящего бога», но я знаю точно, что это поработали древние, использовавшие в свою пользу даже естественные орбитальные объекты.