— А как так получилось, что вы с Нежданом и Ярополком сюда втроём пришли? — поинтересовался я.
— Так Чернобогу же треба,[15] — как о чём-то само собой разумеющемся сообщил Белян.
— Я не знаком с вашими обычаями, поэтому не совсем понимаю, — вздохнул я.
— Это, как его ромеи кличут… — Белян задумался. — А, жертвоприношение Чернобогу.
— То есть вас принесли в жертву? — уточнил я.
— Да, — кивнул Белян. — Чтобы неурожай прошёл. Надеюсь, что прошёл.
Кинули троих парней в портал, в надежде на изменение климата? Происходи это в моём родном мире, сразу бы определил их жрецов как идиотов, но у них…
— Может и прошёл, — пожал я плечами.
Когда в мир приходит магия, ни в чём нельзя быть уверенным. Там может даже оказаться, что молитвы жрецов и священников начнут обретать материальное влияние на окружающий мир — никто не даст гарантии, что в тесных рядах служителей точно нет чувствительных к магии. Поэтому, если жрец Чернобога не был шарлатаном, то неурожай действительно может пройти.
— Может и прошёл, — вздохнул Белян. — Только мы этого уже не узнаем.
— Истинно, — согласился я. — А теперь о том, что собой представляет нежить, которую мы идём убивать.
— Да обычные мертвяки,[16] — ответил Белян. — Забиваются на день в пещеру одну, где люди сатрапа соль добывали. Говорят, пожрали этих добытчиков, только пара-тройка выбраться сумела. Зайдём — перебьём всех. Лёгкие деньги.
— Ага-ага… — пробормотал я.
Остальные ребята хмурые, молчаливые. Возможно, недовольны тем, что пришлось брать какого-то левого чувака в свою давно уже сыгранную команду. Только вот лишнее копьё — оно никогда не лишнее, если, конечно, оно не воткнуто тебе в спину. Но оснований не доверять мне у них нет, поэтому мне не до конца понятно, чего это они все такие буки.
Последний отрезок дня, до самого заката, шли, а затем разбили лагерь на удобной полянке недалеко от бойкого ручейка.
Я сразу же использовал возможность, чтобы помыться, а то в городе была возможность только ополоснуться с ведра у фонтана.
— Жребий бросать будем? — спросил Белян, когда я вернулся. — Кто первым дежурит?
— А давай, — кивнул я.
Собираются щепки, выдёргиваю первую попавшуюся и она оказывается самой длинной.
— Значит, дежуришь последним, — усмехнулся Белян. — Теперь остальные.
В итоге первым дежурить начинал Альбо, затем Ярополк, потом Белян, а после него Шамхал, а затем и я. Собачья вахта — будь я живым, может, расстроился бы. А так, совершенно похрен.
Перекусил вяленым мясом, выпил бодяженного вина из бурдюка, после чего завалился у костра и впал в спячку.
— К оружию! — пробудил меня выкрик.
Вскакиваю и хватаюсь за копьё.
Белян кинул в костёр весь наш запас валежника, поэтому ненадолго стало темно, а затем огонь взялся и осветил чуть больше пространства. Но я и без этого отлично видел ночных визитёров.
Мертвецы, одетые кто во что, начиная от ржавых броней, заканчивая рваными саванами, вооружённые как оружием, так и дрекольем, обступили освещаемую зону и пристально глядели на нас.
Отряд Беляна жался к костру, ощетинившись оружием, а я расслабился и поднял копьё острием в ночное небо.
— Хули припёрлись?! — крикнул я.
— Алексей, ты потише… — шёпотом попросил меня испуганный Ярополк.
— Да что они мне сделают? — оглянулся я на него. — Не-е-е-ет, эти ссыкухи, действительно собирайся они нападать, уже давно бы напали.
— Так… так чего они? — спросил Ярополк.
— А шут его знает, честно, — вздохнул я. — На людей посмотреть пришли, ну и себя показать, видимо.
Стоим и смотрим друг на друга. Не будь в этой небольшой компашке меня, напали бы, как пить дать.
— Должны были напасть, но не нападают… — отошёл от испуга Белян. — А что за «шут»?
— Это так, присказка, — махнул я рукой. — Ладно, вечно стоять тут бессмысленно, поэтому я спать.
Заваливаюсь у костра и впадаю в спячку.
Неопределённое время спустя, меня растормошил Ярополк.
— Ну? — открыл я глаза. — Как там мертвяки?
Бедолага явно не выспался. Полагаю, остальные тоже. Тяжело спокойно уснуть, зная, что в двух-трёх метрах стоят мертвецы.
— Ушли с рассветом, — сообщил мне рус.
— Надо что-то поесть и двигаться дальше, — произнёс я. — Или предлагаю вам поспать до обеда, а я посторожу.
15
Треба — ритуальное жертвоприношение у языческих славян. Приносились требы, как правило, на капищах, где стоят деревянные и каменные идолы старых богов. Треба необязательно была человеческим жертвоприношением, потому что от человеческих жертвоприношений люди, рано или поздно, склонны отказываться. Свидетельства о человеческих жертвоприношениях у славян есть, но точно не по каждому поводу. Князь Новгородский Владимир I, которого потом окрестили Крестителем, когда сел на престол в Киеве, принёс в жертву Феодора Варяга и сына его Иоанна. По преданию, Иоанн был христианином, чего не скрывал, а батя его, хоть и являлся христианином, держался более осторожно, но когда его сына решили принести в жертву, Феодор Варяг не выдержал и кинулся в защиту родного сына. Князь Владимир I решил, что ему нетрудно и принёс в жертву обоих. Но в историческом итоге князь Владимир стал христианским святым, а Феодор Варяг и Иоанн мучениками за христианскую веру. Вот такие вот замысловатые кульбиты, м-да… Но обычно славянские язычники жертвовали животных, священные растения, зерно, произведения искусства — но мы очень мало об этом знаем, потому что новая государственная религия позаботилась о том, чтобы все нюансы маркетинговой кампании ушедшего с рынка конкурента были преданы забвению. Там происходило настоящее идеологическое противостояние, поэтому до нас дошло несколько сюжетов, где исконно-посконный христианский богатырь Илья Муромец насмерть бьётся против Идолища Поганого, то есть олицетворения язычества, представленного безусловно отрицательным персонажем. Также налицо была адаптация товара под конечного потребителя, поэтому треба сейчас — это церковный обряд, совершаемый по просьбе прихожанина, ну, там, крестины, брак, панихида.
16
Мертвяк — тут не снисходительно-пренебрежительная форма термина «мертвец», а именно название «заложного мертвеца», то есть умершего не своей смертью и способного навредить живым. К слову «заложный мертвец» — это обобщающий термин, введённый в XX веке этнографом Дмитрием Зелениным, потому что у славян такой тип «нечистых» называли по-всякому. Кто-то навками, кто-то навью, кто-то мявками, а кто-то и мертвяками или нечистыми. Кстати, здесь тоже случилась адаптация продукта под конечного потребителя, поэтому в христианстве нечистой силой начали называть падших ангелов, читай, служителей Сатаны, бесов ебучих.