— Какие у вас дела с некромантами? — ещё сильнее напрягся Стрельников.
— Никаких дел у нас с некромантами, — сразу сказал Точилин. — Это долгий разговор, который лучше провести за кружкой чего-нибудь горячительного, в более спокойной обстановке.
— Думаете, раз вы тоже земляне, я прощу вам убийство моих товарищей? — прищурился Стрельников.
— Мы сюда пришли не потому, что любим убивать, Сергей, — вздохнул бывший майор милиции. — Нас наняли, чтобы согнать каких-то святош с этой земли. Убивать мы никого изначально не собирались, но вы, выходит, устроили нам засаду, поэтому не осталось никакого другого выбора. Что бы ты сделал на нашем месте?
Стрельников задумался, но не надолго.
— Мне всё равно на ваши мотивы, — ответил он. — Вы виновны в убийстве моих товарищей, приютивших меня.
— Тогда стреляй и увидишь, что будет, — предложил ему Точилин.
— Но так я не узнаю, откуда вы меня знаете и как вернуться домой, — покачал головой Стрельников.
— Майор милиции Точилин, — представился Иван. — Некоторое время вёл разработку твоего работодателя, пока его дело не забрали ФСБ.
— Капитан милиции Савушкин, — представился Степан. — Участвовал в оперативной слежке за тобой. Знаю, куда ты обычно водил свою шкуру-героинщицу.
— А-а-а, так вы мусора… — заулыбался Стрельников. — Как тесен этот мир, бля…
— Параллельные миры, — поправил его Точилин. — Это старший лейтенант Некипелов, старший лейтенант Горенко и студентка Машко, сокурсница Душного.
Машко сняла шлем и не очень приятно улыбнулась. Ожог на её лице был уродливым, это её сильно расстраивало, но иногда она использовала свою новую внешность как инструмент. И на Сергея эта картина подействовала должным образом. Он невольно поёжился.
— Этот Душной… — пожевал губу Стрельников. — Где он?
— Умер, — ответил Точилин.
— Бля… Жаль… — искренне произнёс бывший бандит. — Помню, он пытался остановить меня, в последний момент. А потом кинул этот вот кинжал.
Кинжал имел волнистое лезвие, очень сильно походил на индонезийский крис — Точилин когда-то смотрел телепередачу об этом оружии. Вроде как такие клинки изготавливали из многослойной стали, аналогичной, по методу изготовления, дамасской стали. Красиво, с богатой историей, но всё равно хуже по характеристикам, чем современные быстрорежущие и иные инструментальные марки.
— Это ножик-режик меня спас не раз, поэтому Душному я благодарен, — вздохнул Стрельников. — Хороший был парень, жаль, что помер…
— Может, ещё встретитесь, — неприятно оскалилась Машко.
— Ты чо, мне угрожаешь? — посмотрел на неё Сергей.
— Нет, — ответила Елизавета. — Просто Лёша не совсем умер. То есть умер, но…
— Есть риск, что он восстанет, — пояснил Точилин. — Но не так, как иные мертвецы, а в худшем из возможных вариантов.
— А-а-а, я понял, — закивал Стрельников. — Некромант же. Значит, вурдалак, да?
— Бери выше, ха-ха! — рассмеялась Машко.
— Стригой, значит… — со знанием дела произнёс бывший бандит.
— Эх, наивный… — отвернулась бывшая студентка.
Здесь все теперь бывшие. Прошлая жизнь больше не имеет почти никакого значения. Вчера ты наслаждался жизнью, беззаботно пользуясь благами цивилизации, а сегодня подтираешь задницу лопухами, моешься в ручьях и реках, спишь на шкурах, ешь жареное мясо и даже посолить его не можешь, ведь соль стоит так дорого, что приходится обходиться без неё.
— Личом он восстанет или архиличом, — вздохнул Точилин. — Но умер он на границе фемы Адрианополь с сатрапией Сузиана, это далеко отсюда, поэтому не имеет никакого значения.
— Так, ладно, — Стрельников опустил свою аркебузу. — Как вернуться домой?
— Некуда возвращаться, — ответила ему Валентина. — Но давай поговорим чуть позже, окей? Маркедонов заслужил похорон…
К смерти они привыкли и даже, в каком-то смысле, свыклись с мыслью, что они, в конце концов, подохнут здесь. Маркедонова было очень жаль, но в этот раз и сотни раз до этого мог умереть любой из них. Участь наёмника — смерть.
«Надо было, наверное, остаться на Стоянке», — подумал Точилин. — «Может, с Георгием Ильичом было бы не так плохо, а Маркедонов точно был бы жив…»
— Тогда и всех моих надо похоронить, — произнёс Стрельников. — Вы зря, конечно, подписались на это, хорошие были люди…
— Чего там? — очень обеспокоенным тоном спросил Белян.