Йошиатсу раздраженно выругался, оглядываясь. На него внимательно смотрела стоявшая неподалеку дама. Судя по наряду, она была из касты низшей знати. Такие не любили крепких выражений, так что Йошиатсу замолчал, впрочем, не спеша просить прощения за грубость.
Приподняв ткань объемной нежно-голубой юбки на каркасе, расшитой по низу золотыми узорами, дама медленно подплыла к нему, невозмутимо оглядываясь по сторонам. Короткая блузка открывала стройную талию, как любили модницы Солнечного Города, но рукава ее были украшены пышными кружевными оборками, собранными у локтя бантом, как носили в этих краях. Женщина, очевидно, была одной из переселившихся, что подтверждал и восхитительный смугловатый оттенок кожи. Она замерла, поправив ладонью ткань легчайшей полупрозрачной накидки, подхваченной тонкой диадемой, так, будто пыталась скрыть лицо.
— Вы ищите Карму, я верно понимаю? — с придыханием пролепетала дама сладчайшим голосом. Йошиатсу только удивленно кивнул. — Не могу не помочь брату, — улыбнулась дама, стреляя глазками на прохожих, — сегодня днем он ушел из лаборатории. Полный решимости и с полной сумкой вещей. Он отправился по каким-то важным делам к своему давнему напарнику. Вам известно, кто это?
— Да, мы были знакомы, — снова кивнул Йошиатсу. — Большое спасибо за помощь, госпожа. Но… почему вы назвали меня братом?
Дама кокетливо хихикнула, щуря глаза.
— Я тоже следую за голосом Многоликого, — тихонько пояснила она, снова подбирая ткань юбки и собираясь уходить. — Но я бы посоветовала вам спрятать подвеску, в последнее время в городе для нас нет покоя. — Дама взглядом указала на величественный храм, возвышавшийся на противоположной стороне площади и, кивнув на прощание, поплыла прочь.
Йошиатсу хмуро проводил ее взглядом, положив ладонь на грудь и ощупывая. Под пальцами кольнуло прохладой. Йошиатсу опустил взгляд. На груди у него висел амулет с тонким месяцем и кошачьим следом. Точно такой же, как носил Коичи. Это сразу объяснило пристальные взгляды окружающих.
12)
В новом месте всё было не только диковинным, но и пугающим. Казалось, что за каждой колонной и каждой шторой стоит кто-то из слуг господина, которые донесут о любых подозрительных шепотках. Даже слишком долгие взгляды между ними привлекали внимание, заставляли хозяина хмуриться. Арю и Хатч старались проводить больше времени в саду, где получалось хоть немного расслабиться за шуршанием листвы и журчанием фонтанчиков.
Перекатывая между ладонями яблоко, Арю не сводил взгляда со стражников, прохаживавшихся петляющими дорожками. Те улавливали любое движение, пройти мимо них незамеченными было слишком сложно. К тому же везде сновали занятые делами слуги, которые бы моментально подняли тревогу, если бы заметили, что новенькие дворца пытаются сбежать.
— О чем я думаю? — вдруг повторил Арю вопрос, который был задан уже слишком давно. — О приеме. Хиарус устроит прием в честь своего нового тела. После него меня запомнит каждая собака в этом городе. Нельзя будет пройтись по улице, не привлекая внимания.
— То есть, — Хатч в очередной раз поправил раздражающую ленту на шее, — нужно сбежать еще до приема?
— И вот еще что думаю. — Арю усмехнулся и расстегнул душащее друга украшение, которое куда больше подошло бы чопорной моднице. — Куда мы денемся? В Каменный Город вернуться будет нельзя, там он станет искать в первую очередь.
— Я выкраду его ключ, ведь он может создавать двери в любой из двенадцати городов. Хиарус не узнает, какой мы выбрали. Чтобы обыскать все, уйдет много дней и сил. Успеем что-нибудь предпринять.
— Что-нибудь, — вздохнул Арю, поправляя мальчишке воротник светлой рубашки, — всё у нас слишком неопределенно. Из-за того и неудачи.
Он не успел сказать больше ничего. Над садом разнеслось грозное пожелание доброго дня. Господин Хиарус стоял неподалеку, глядя с прищуром. Арю тут же убрал руку и отступил на шаг, приветственно поклонившись и отвернувшись к фонтану.
— Вижу, тебе приглянулся мой сад, — натянуто улыбнулся мужчина, обращаясь к мальчишке. — Пройдемся, — холодно сказал он, гордо расправив плечи и медленно и важно зашагав к лестнице. — Хочу сказать тебе пару слов.
— Да, господин, — поклонившись, выдохнул Хатч, тут же засеменив следом.
Они долго шли по коридорам двора, переходили из зала в зал, а Хиарус всё молчал. Навстречу изредка попадались слуги, тут же склонявшие головы, щебетали за бесконечными окнами мелкие пташки, покачивались на полу тени, отбрасываемые ветвями деревьев. В галерее между частями дворца господин Хиарус неожиданно замер. Как раз в середине пути, где сплошной ряд высоких окон и вовсе переходил в арки с колоннами, дававшими выход в сад. Кусты и деревья, растущие совсем рядом, тянули ветки внутрь, заслоняя солнце. Хатч с трудом заставил себя оторвать взгляд от сада и посмотреть в лицо хозяину.
— Должно быть, ты уже знаешь, что я тяжело болен, — начал мужчина, убирая руки за спину и глядя куда-то мимо плеча собеседника. — Я не желаю, чтобы твое юное тело осквернили мои болезни, поэтому не прикоснусь к нему, пока не изменю свое собственное. Но, — его голос моментально стал строже, а взгляд суровее, глаза опасно прищурились, — теперь я — твой единственный господин, властитель и покровитель. Не хочу ни за что тебя винить и наказывать. Но отныне я запрещаю вам оставаться наедине.
— Прошу простить, — тихо ответил Хатч. — Я не знаю никого в этом дворце, мне не с кем было даже поговорить, поделиться… впечатлениями. Арю — мой единственный друг.
— Друг? Этот глупый раб не мог очаровать ничем, кроме красивого лица, а уж оно скоро будет моим. А поговорить, — мужчина притворно-любезно улыбнулся, — ты всегда можешь со мной. Давай же, поделись своими впечатлениями.
— Я… — Хатч растерянно осмотрелся, — у вас бесподобный дворец, я никогда не видел таких стен.
Мальчишка бездумно уставился на выпуклое белоснежное украшение в виде вазы с цветами. По нему плясали серые пятна тени от листьев деревьев, от этого и сами цветы будто шевелились на ветру. Господин Хираус перевел взгляд туда же, вздохнул и снова улыбнулся.
— Это лепнина. Ее выполняли лучшие мастера государства, — с нескрываемой гордостью пояснил хозяин. Хатч не стал говорить, что знает, ведь лично знаком с одним из них, и хорошо помнит, что мастерам господин Хиарус не потрудился заплатить за тяжелую работу. — Действительно, своим дворцом я горжусь. Ты можешь свободно наслаждаться прогулками… но не встречайся больше с этим рабом без моего присутствия.
— Я всё понял, господин, — низко поклонившись, заверил Хатч, надеясь, что на этом удастся закончить разговор.
Мужчина довольно кивнул, но отпускать его не стал. Продолжил беседу. Надеялся, что так сможет расположить к себе и завоевать доверие. Разговор тянулся долго, проходил тяжело, но господин Хиарус будто не замечал этого, продолжая улыбаться и неустанно восхвалять себя, свои владения и богатства. Когда они остановились у пруда, собираясь разойтись в разные стороны, солнце уже начало клониться обратно к горизонту, понемногу слабея. Господин Хиарус выждал какое-то время и затронул тему, ради которой и затеял разговор:
— Как я уже сказал, я тяжело болен. Этим утром меня навещал лекарь. Мы пришли к решению, что процесс переселения душ необходимо ускорить, мы не станем ждать положенный месяц, а проведем обряд ровно на третий день от нынешнего. Хочу, чтобы ты был одним из свидетелей.
— Да, господин, — кивнул Хатч, чувствуя, как от страха горячая кровь приливает к щекам. Они лишились почти всего времени, на которое рассчитывали, это значило, что срочно нужно придумывать новый план. Вот только господин Хиарус приказал держаться от Арю подальше. И, возможно, будет строго и неусыпно следить за выполнением приказа, не отпуская мальчишку от себя. Оставалась только одна надежда…