— Что это такое? — изумленно протянул мальчишка.
— Это? — Арю коснулся перемотанной белой тканью шеи и накладки на щеке. — Перед сном мне клеймо сняли, приложили какие-то мази, чтобы быстрее заживало. Болит ужасно, но ты не обращай внимания. У нас есть дела поважнее.
— Да, но я… Я совершенно не знаю, что нам делать, — потерянно пробормотал Хатч, бессильно пряча лицо в ладонях.
— Не беспокойся так. Ты не обязан думать обо всем один, у тебя еще и я есть.
— Но ты… — мальчишка замялся и отвел взгляд.
— Что? Просто раб? — с холодком спросил Арю. — Считаешь себя умнее только из-за того, что твоя каста имеет чуточку больше прав? Тоже мне, ответственный старший брат нашелся, — он усмехнулся, растрепав рыжие волосы, — ты мне по грудь, малявка, не бери на себя слишком много.
— Эй, — отмахнулся Хатч и отвернулся. — Ну уж рост тут имеет не больше значения, чем каста. К чему ты вообще?
— Просто при сравнении возрастов ты будешь выглядеть совсем жалко, — склонившись к самому уху и упиваясь таким смущением, прошептал Арю.
— Убедил, — прошипел Хатч недовольно, — будем продумывать всё сообща. Так что не смей говорить, что у тебя нет идей. Слушаю твои предложения. — Он резко развернулся, пихнул Арю подушкой в грудь и недовольно сложил руки, дожидаясь.
— Убьем Хиаруса.
— Что? С ума сошел? Мы не убийцы, — выпалил мальчишка, а после медленно опустил взгляд. В голове зазвучал голос отца. Почти забытый, но всё еще дорогой сердцу голос отца, лет десять назад казненного по приказу Хиаруса. Он был простым слугой, а высшая знать имела право распоряжаться жизнями своих людей. Теперь уже никто не знал точно, за что поплатился послушный слуга: то ли не уследил за дорогим зверем, то ли цветы редкие сгубил. Но господин счел достойным наказанием именно казнь… Хатч передернул плечами. — Как ты собираешься это сделать? Рядом с ним всегда стражник. Даже если получится, нас самих за это четвертуют.
— У нас есть одна зацепка. Попробуем воспользоваться, вдруг выйдет.
— Каким это образом?
— Именно в мое тело собирается переселиться Хиарус. На обряде будут присутствовать только алхимик, ты и обменивающиеся. Если помешать обряду, то души останутся в прежних телах. У нас есть шанс убедить Карму, он слышал, что говорил Хиарус по поводу обряда, может согласиться. Всё будет решено. Нужно только на время его оглушить, чтобы не болтал, и тогда стражники уведут Хиаруса в темницу, думая, что это раб, бросят там умирать.
В темноте было сложно судить, но Арю казалось, что в глазах Хатча всё же появился радующий огонек. Идея не была безнадежной, шансы на чудо имелись. Но спустя пару мгновений размышлений, мальчишка всё же с тоской протянул:
— Если Карма не на нашей стороне, он моментально донесет.
— Именно по вине Хиаруса Карма прослыл безумцем, — защищая свой план, рассуждал Арю. — А в этот раз господин собрался оставить его без платы за очень дорогую услугу. Уверен, Карма не сдаст нас своему недругу, даже если не согласится помочь.
— Но…
— Он уже дал согласие провести обряд, зная о планах Хиаруса. Думаю, Карма и сам что-то затеял. Возможно, наши желания совпадут. Когда Карма придет, чтобы начать подготовку тел к переселению, я попробую поговорить с ним, выяснить планы. Если почувствую, что он на нашей стороне, то попрошу помочь.
— Арю, — Хатч поджал плечи и скривил губы. — Все наши планы такие… бесполезные. А времени всё меньше. Если с Кармой не удастся договориться, это будет конец. Провал. Через пару дней тебя запрут в темнице умирать в теле Хиаруса, а я…
Ответить было нечего. Они, действительно, полагались на случай, на какое-то чудо, которые в жизни случаются так редко. Арю вздохнул. В конце концов, они были всего лишь служкой и рабом. Так решила Богиня, послав их в эти касты, значит, так было правильно, что их обоих могли использовать по своему усмотрению те, кого Богиня удостоила чести родиться в касте высшей знати. Идти против воли создательницы не должен никто, иначе можно столкнуться с ее гневом, что страшнее самой изощренной казни, какую могли придумать люди. Если Богиня одну за одной закрывала перед ними спасительные двери, значит, иного исхода она не желала.
16)
В волосах у Юуки был тот самый гребень со спящим волком. Придерживал длинные волосы, собранные в простую, но эффектную прическу. Костюм был еще проще, темный балахон и накидка, слишком необычно для рожденного в Пышном Городе.
Он с улыбкой протянул руку, приветственно касаясь кончиков пальцев Кармы. И этот знакомый жест будто вернул обоих в прошлое, заставив с тоской вспомнить о давнем расставании, об оставленных мечтах, о совместных трудах. Вот только Юуки всё еще верил, что иного выбора у него не было. Что всё идет так, как идти должно.
— Я очень рад снова встретиться с тобой, — Юуки осмотрелся, — именно здесь.
Небольшая мансардная комнатка больше всего напоминала обычный захламленный чердак, хозяева которого и думать забыли о хранящихся на нем вещах; а может быть, и не знали, те достались от предыдущих владельцев. Даже мебель была старой и едва дышащей, по большей части самодельной, а порой и не “дельной”, а просто приспособленной, как, например, деревянные ящики, выстроенные друг на дружку и заменяющие стеллаж для книг. В комнате было много знакомых любому алхимику предметов и вещиц, много склянок с настоями, целые башенки из листков с записями. Но всё это было покрыто слоем пыли. Юуки сразу понял, что с его ухода Карма, возможно, ни разу не приходил на чердак заброшенного домика на окраине, где они раньше проводили опыты. Вдалеке от храма было спокойнее работать. Вот только окончательно доработанный за это время шпиль, взиравший на всё новеньким знаком Вечной, был виден в окно. Юуки задвинул плотную шторку на наклонном окне и зажег пару ламп. Стало куда уютнее.
— Как твои дела? — рискнул подать голос Карма, усаживаясь в кресло.
— Неплохо, — тихо отозвался Юуки. — Искусство иногда может и прокормить, как оказалось.
— Искусство? — тут же усмехнулся Карма, немного расслабившись. — Считаешь лежание на столе искусством?
— Это пользуется спросом в наше время, — поддерживая его веселье, рассмеялся Юуки, разводя руками. — С ума сойти. Людям нужны настолько разные вещи. Кто-то мечтает о теплой накидке для своей матери, кто-то хочет накопить монеты на новые меха для кузнец, кто-то пытается устроить мир во всем мире, а кто-то хочет… парня в простыне на свой обеденный стол.
— У всех свои ценности, да.
— Именно поэтому, что для кого-то я ценность, я и могу заработать себе на неплохую жизнь тем, что люблю.
— Лежать на столе и ничего не делать.
— Петь! — делано обиделся Юуки, отворачиваясь.
Карма опустил голову.
— Я замечал, что ты почти всегда пел, пока работал. Мне нравилось слушать тебя. Часто скучаю по твоему голосу за спиной, когда слышу шипение растворяющихся веществ. Ты был для меня не только надежным напарником, но и хорошим другом, ты знаешь…
Юуки молча перевел взгляд на занавешенное окно. Разумеется, он это знал. И чувствовал то же самое. Вот только Карма когда-то отказался вычеркнуть из своей жизни напарника и оставить друга, отверг обоих. Похоже, прошедшее время расставило его приоритеты иначе. А еще Юуки знал, что Карме будет трудно это признать. Он уже сделал так много, набравшись смелости, разыскав и попросив о помощи. Много для Кармы.
— Ладно, — махнул ладонью Юуки. — Хватит прелюдий. Рассказывай, что ты придумал.
— Я. — Карма хмыкнул, пожав плечами. — Я нашел способ возвращать умершим жизнь.
Юуки улыбнулся и уселся поудобнее, показывая, что готов к долгому обсуждению.