Между тем мы, детвора, жили своей жизнью. Как я уже сказал, в Чернаве была только 4-классная школа. Дальше Толя мог учиться или в Петрове в 6 верстах от Чернава, или много дальше в Ряжске. Сестры, тетя Анюта с моей матерью, придумали устроить Толю у нас в Кипчакове, где была 7-летка. И стал Толя весь учебный сезон жить у нас третьим не лишним. Много позже в разговоре со мной мать удивлялась, что отец слова не сказал против. Не понимала вполне она отцовой доброты. Тем более он всегда был дружен с родней со стороны своей жены не в пример по отношению к родне по линии Комаровых. И Толя для него был такой же, как и мы с Витей. Теперь нас за столом было уже пятеро, и отец всегда командовал: «Кромсай!» Лишь иногда порядок нарушал Витя, когда раньше других выхватывал из щей кусок, когда в редкие дни щи бывали с мясом. За это ложкой по лбу! Мать вспоминала: «Прихожу, а вы втроем за столом уплетаете обед и поете “Мы мирные люди, сидели на блюде и ели горячие щи”».
Никаких проблем с учебой у меня не было. Главное — наскоро сделать письменное задание на дом и гулять. Остальное меня не волновало. Мои успехи в учебе почему-то приписывали влиянию Толи. В то время к нам в школу прислали двух молодых учителей. Выделялся знаниями и добрым отношением к ученикам литератор Сергей Александрович. У Толи он был любимым учителем, да и Сергей Александрович его выделял. А Толя всегда учился на «отлично» без всякого напряжения. Но и из-за него мать тоже однажды вызвали как родительницу. Их тогда вздумали пересадить вместе с девочками. Такое случалось потом и у меня в других школах. Почему-то считалось, что девочки будут благотворно влиять на наше мальчишеское поведение. Тольке досталось сидеть с Любкой Хохловой. Он вынул свой перочинный ножик и провел по парте черту: «Залезешь на мою половину — получишь!» Любка сразу же начала нарушать границу и, естественно, получила кулаком по боку. Мать ее прибежала со слезами в школу: «Он хулиган, он у вас ножевой!» Вызванная в школу наша мать резонно отвечала: «Он же мальчишка и должен уметь отбиваться, да и как это так, чтобы девочка над мальчиком верх брала». Поругались, на том и кончилось.
Находилось время и для некоторых литературных занятий. При так называемом деревенском клубе, помещавшемся в освободившейся от кого-то сельской избе, была небольшая библиотека. Насколько я могу сейчас вспомнить, набор книг был невелик и по подбору случайный. Книг дореволюционной печати не было, а могли бы быть из барского имения. Но их могло там и не остаться, незадолго до революции имение купил у князя его управляющий Дубец. Библиотекарь, элементарно грамотная молодая женщина, не умела рекомендовать нам подходящую по возрасту литературу, и книги мы брали наугад. Так мне попалась книга о жизни и творчестве Сервантеса, для детского восприятия сложная, и я смутно помню его приключения в битве при Лепанто, в плену, в качестве сборщика налогов, пребывание в тюрьме, но не более того. Однажды я взял толстую книгу «Фрейя семи островов», но ничего из нее не запомнил и, кажется, даже не дочитал ее до конца. Попадалось и другое. «Маленький оборвыш» Диккенса вызывал наше сочувствие, в особенности за способности преодолевать трудности, выпавшие на долю малыша. Более всего нас захватывали подвиги Уильфреда Айвенго и Ричарда Львиное сердце, и мы, как рыцари, рубились самодельными деревянными мечами.
Однажды во время такого сражения на Толю напал обитавший у нас в одиночестве гусак. Он ухватил его сзади клювом за одежонку и стал бить крыльями по ногам. Гусак появился у нас на подворье заботами Толиной матери, у которой гуси водились. Из двух подаренных яиц курица высидела одного гусенка, другое яйцо оказалось болтуном. Мы с другом Васей Пимкиным решили использовать этот болтун как бомбу — лучше не придумаешь. Долго ходили в поисках подходящей цели, пока не набрели на чью-то свинью. Цель для нашей «бомбы» не очень достойная, но за неимением лучшей разбомбили свинью. «Взрывом» изрядно обрызгало и нас самих. От невыносимой вони мы в панике сбежали к речке и стали усиленно отмываться. Долго полоскали рубашонки со штанишками, стараясь избавиться от стойкого зловония, после чего побежали обсыхать на ходу в поисках новых приключений. А гусенок рос, и мы с Витей бережно носили его в руках на речку купаться. Там он резво плавал, плескался и нырял, а мы вместе с примкнувшими друзьями с удовольствием гонялись за ним, а после благополучно приносили домой. Гусенок сделался ручным и вскоре превратился в солидного гусака. Нападение его на Толю я объясняю тем, что гусак защищал меня, как собака защищает своего хозяина.