Новый полк по сравнению с прежним был много богаче в материальном отношении. Как уже говорилось, он сменил нас в Харбине и простоял там весь срок пребывания наших войск в Маньчжурии. Механизированный полк вывез на своих машинах много разного имущества. Личный состав был снабжен трофейными полушерстяными одеялами, правда, качества невысокого, но много лучше наших изношенных байковых. Из трофейного брезента на весь полк были пошиты палатки в форме домика на сборном деревянном каркасе. Были и японские шатровые со специальной печкой и сборной трубой. В них мы устраивались с комфортом не только в летнем лагере на берегу р. Зеи, но и морозной зимой 1946-1947 гг. на полигоне при проведении учебных стрельб. Тогда же солдаты соседней артиллерийской бригады грелись у костров в открытом поле. В основном трофейными продуктами обеспечивалось питание (котловое довольствие по-армейски). Вместо махорки выдавались японские сигареты. В столовой вместо котелков употреблялись трофейные эмалированные миски, стандартные алюминиевые ложки. Миски заменялись новыми из, казалось, неисчерпаемого запаса в случае отбития и выщербления эмали у старых. Запасено было множество разных красок и натуральных лаков, которыми, не жалеючи, красили полы, нары и все другое, что можно было покрасить. Однажды начальство решило покрасить нары в нестандартную и более благородную, по его мнению, голубую краску. Наши матрасы были расстелены на плацу под открытым небом. Переночевали на плацу, а краска не сохнет. Добавили быстросохнущего лака — не сохнет. Тогда было приказано протереть от голубой окраски все нары досуха и покрасить их обычной темно-красной краской. Около недели мы провалялись под открытым небом, благо погода стояла сухая и солнечная. Почти у каждого солдата, как я уже говорил, в складе хранились чемоданы с трофейным барахлом. Все подразделения полка были обеспечены телефонной связью. Аппараты американские с пластмассовыми корпусами в отличие от наших деревянных.
Самой замечательной личностью был начальник штаба майор Сенаторов. Небольшого роста, стройный, подбористый, он отличался взрывным холерическим характером, впрочем, не злобным и не злопамятным. Он становился довольным, когда после разноса вызвавшие его гнев недостатки исправлялись немедленно и чем скорее, тем лучше. Вот он заходит к нам в казарму. С краю на нарах солдат Хмелев 1922 г.р. спит ногами к подушке, головой к ногам. Явный признак — Хмелев пьяный и еще спит днем. Сенаторов взрывается: «10 суток!» Мы вчетвером на одеяле как на носилках несем Хмелева на гауптвахту под смех всего полка. Сенаторов на пороге казармы следит за нами с гордым и довольным видом. Однажды на учениях командир полка решил похвалиться перед инспектирующим нас генералом солдатским обедом. Если бы он предложил ему коньячку с осетринкой, с икоркой... Генерал поковырялся в нашем вареве и игнорировал его. Панков (комполка) помрачнел. Ему показалось, что причиной была отбитая эмаль на миске. После учений он приказал все миски из столовой доставить к себе в кабинет и там с руганью стал швырять эти миски об пол перед своим заместителем по материально-техническому обеспечению, тоже подполковником. Вокруг двух не малых ростом плотных подполковников петушком бегает изящный Сенаторов и восклицает: «Товарищ подполковник! Разрешите, я его изобью, отдубасю!» — слова соответственно непечатные. Он горой стоял за честь полка и за своих солдат. При обустройстве летнего лагеря на р. Зее утащили несколько бревешек и массивных горбылей из облицовки окопов и ходов сообщения, устроенных еще в военное время для охраны железнодорожного моста через реку. Начальник охраны капитан пришел жаловаться и на его беду попал на майора Сенаторова: «Кто? Наши?! А ты поймал? Моих солдат позорить! Распушу!» — его любимая угроза. Но тут он, отозванный на другое место, уже сдавал дела новому нач. штаба. Этот по характеру был спокойным, выдержанным и корректным в обращении.
Взвод топографической разведки выполнял задачи по определению координат и привязке огневых позиций, наблюдательных пунктов, выявлению и засечке целей на позициях противника. Почти весь взвод теперь был укомплектован вновь прибывшими пехотинцами. Опытный вычислитель Яша Карпуцин, бывший маркшейдер в одной из шахт под Карагандой, работал при штабе. Нашим обучением занимался начальник топографической службы полка в звании капитана. Мы учились работать с теодолитом, кипрегелем, стереотрубой, буссолью, обязательно с выходом на местность. Решали задачи по определению координат точек: теодолитный ход, прямая и обратная засечка, задачи Потенота и Ганзена. Упор делался на аналитические методы решения, с графическими методами только знакомили. Формулы для решения запоминали до автоматизма. Сложную задачу Потенота наловчились решать немногим более получаса. Нашу выучку мы неплохо продемонстрировали во время учебных стрельб на полигоне. Кабинетные занятия включали ознакомление с основами военной топографии, чтение карт, составление схематических планов местности и т.п. Запомнилась сакраментальная фраза из учебника военной топографии, которую неизменно громко цитировал ст. сержант Миша Балакшин из Мурома: «Лес молодой не менее 6 метров».