Наш полк входил в состав 1-й ОКА (Отдельная Краснознаменная армия). Штаб армии располагался на ст. Куйбышевка Восточная — г. Белогорск. 1-я ОКА в результате войны перебазировалась из Приморья в Приамурье. В армии полк, как теперь принято говорить, считался элитным. Его нередко посещали высшие чины из армии, благо и не далеко, и дорога — приличный грейдер с гравийным покрытием. Особенно памятен один генерал, которого мы, солдаты, звали генерал Малина. Вот вбегает к нам дежурный по полку: «Ребята, срочно суконку». Драит сапоги до блеска и встречает генерала на плацу: «Товарищ генерал....!» Но генерал не так-то прост, в заднем шву голенища сапог он замечает некую пыльцу: «Капитан! Распороть, вычистить, зашить и доложить!» При входе в казарму дежурный по батарее сержант и дневальный вопят: «Батарея! Встать! Смирно!» Но для генерала это слабовато, недостаточно громко и грозно. Открывает дверцу печки и заставляет в нее орать: «Развивай храп!» Чем грубее и нелепее, тем остроумнее, с налетом великого юмора. И всегда чувствовалось некое глумление, стремление уязвить и унизить младшего по званию. Говорят, маршал Жуков был грубым. Видали мы всяких. Но тот хоть за дело, а эти удовольствия ради. Что-то я не встречал сладкоречивых генералов, если их не вынуждала к этому тема разговора, как это было в упоминаемом мной эпизоде с генералом Ивановым. Одно слово — Генерал! Обязывает!
К весне оказалось, что наш полк, хоть и гвардейский, тоже подлежит расформированию. Вскоре личный состав стали растаскивать по другим частям. Мы с Володей были на особой примете у командира полка, он намеревался взять нас в свой новый полк, который должен был получить после сдачи дел по старому. Народу в полку остается мало, а мы все сидим и уже тоскуем. Тут появляются новые покупатели из военно-топографического отряда. Совсем не представляя себе, что это такое, мы запросились в топографы. Оказал содействие полковой писарь, с которым мы подружились в последнее время, а командир полка, видимо, не уследил. Топографический отряд имел специфическую организацию, не похожую на обычные воинские формирования: отделение, взвод, рота, батальон, полк. В нашем 46-м отряде было 6 отделений, возглавляемых начальниками отделений в звании майора, подполковника. В отделении было 10-12 офицеров-топографов. Эти отделения и были основой отряда. К ним придавалась рота топографического обеспечения. На топографические съемки в весенне-летний период каждому топографу из состава роты выделилась команда из 4-6 солдат. По окончании съемок солдаты вновь собирались в роту. По штату в роте на постоянной основе полагался только командир и пять сержантов: старшина и четыре помкомвзвода. Командиры взводов назначались временно из молодых топографов.
Мы на новом месте, в г. Свободный, где квартирует 46-й топографический отряд. Казарма вроде благоустроенного сарая. Вечером нас, новоприбывших, навещает командир роты капитан Езовит, из белорусов, и говорит с соответствующим акцентом, очень явственным. Перед нами он расписывает прелести службы летом на съемках. Приглядываюсь, и, как отец Варлаам Гришке Отрепьеву: «Постой! Да это, брат, уж не ты ли?» Точно! В 1941 г. он работал на съемках в нашем районе. Несколько дней он с командой из четырех солдат с сержантом квартировал в нашем доме. Потом его перевели в хату к Бугаю (фамилия). Он заставлял сержанта ночью караулить его «скретные» материалы, а днем же ему работать вместе со всеми. Мать жалела сержанта и считала его начальника ст. лейтенанта нехорошим и вредным человеком. Вот я и говорю: «Знаю я прелести вашей работы и вас знаю, лично видел в нашей деревне». Вспомнил деревню и все спрашивал про Бугая. Бугай мог его удовлетворить, не то, что мы, только начинавшие жизнь на новом месте. На колхозном отчетном собрании он как заведующий МТФ отчитывался так: «Что хотите робите. Бисово теля вси документы зъило». А старший лейтенант Езовит именно на этих съемках и проштрафился. После нашего вступления в Маньчжурию выявилась нестыковка некоторых топографических ориентиров по разные стороны границы. За неспособность к топографии он был определен на должность командира роты. Это была единственная штатная офицерская должность в роте, командирами взводов на зимний период временно назначались прибывавшие из училища молодые топографы. Обязанности ротного заключались в поддержании относительного порядка, «дисцаплины» по его словам, во время казарменного содержания роты.