Принял склад. Он находился в самом центре, на проезде Владимирова, одним концом выходящим на Ильинку, вторым — на Варварку. Это был большой подвал с высокими сводчатыми потолками высотой не менее 7 м под домом, построенным до революции по старым канонам. В нем еще прилично работала естественная вентиляция и было сухо. Экспедиционного имущества тогда было еще мало, всего штук 60 спальных мешков, примерно столько же старых палаток и прочая мелочь. Маленькая комнатка вроде закутка была при лаборатории. Лаборатория помещалась в Большом Черкасском переулке, где позже был один из магазинов Академкниги. Сюда можно было войти с улицы, т.е. непосредственно с вышеназванного переулка, и со двора. С улицы нужно было пройти по узкому коридору и от двери внутрь спуститься на две или три ступеньки в само помещение. От этого входа по левую сторону окнами в переулок располагалось четыре небольшие комнаты-кабинеты. Первый кабинет был разделен стеллажом на две половины, заставленным лотками с археологическими находками. В первой половине Гайда Андреевна Авдусина работала с материалами Новгородской экспедиции. За стеллажом восседал главный остеолог профессор Вениамин Иосифович Цалкин, определявший добытый в раскопках костный материал. Здесь периодически происходила одна и та же сцена. Экономные начальники экспедиций часто привозили немытые кости в первозданной грязи и пыли. Добродушный Цалкин мог безропотно копаться в этой пыли. Но Гайда всегда была на страже. При появлении первого же ящика с костями она вскакивала с места, останавливала несунов на пороге и устраивала досмотр с пристрастием. Если кости оказывались грязными, вся партия безоговорочно заворачивалась на мытье. Вениамин Иосифович помалкивал, хотя Гайда Андреевна нередко на него покрикивала, коря за излишнее добродушие.
Следующие две комнаты занимали реставраторы и пыльцевики. В реставрационной работали универсалы Нина Николаевна Немнонова и Тамара Михайловна Смирнова. Они занимались реставрацией находок от металлических изделий до керамических сосудов. К ним присоединился мой предшественник по складу Кузьмичев, работавший только по керамике. В кабинете пыльцевого анализа работали Горислава Николаевна Лисицина и Надя Блохина. При мне уже они получили новые микроскопы МБР и МБИ — микроскоп биологический рабочий и исследовательский, а также довольно солидную центрифугу, заменившую маломощную настольную. В последней комнатке в тесноте работали фотографы: Петр Николаевич Петров, Михаил Михайлович Зайцев и Андрей Тарасевич. Рядом в торце коридора была темная комната для обработки негативов и печати. Четвертый фотограф, Юра Несквернов, работал на дому. Выделялись по классу Петр Николаевич и Юра. Был еще такой же на кафедре археологии МГУ Сергей Тимофеевич Бочаров, позднее работавший и в нашем институте.
Стена на двор была глухая. В конце против кабинета фотографов и был выход во двор. А у двери с улицы по этой стороне против кабинета Гайды Андреевны и Вениамина Иосифовича был небольшой закуток вроде кабинета кладовщика: стол, два железных шкафа с приборами (нивелиры, фотоаппараты) и канцелярской мелочью. Лестница у самой двери вела на второй этаж. Там была большая общая комната, где располагались все остальные лаборанты и сам завлаб, в то время Отто Николаевич Бадер. Лаборанты почти все были выпускниками кафедры археологии истфака МГУ и отбирались в институт в качестве перспективных археологов, как Андрей Куза, Лев Кольцов, Павел Кожин, Женя Черных и др. А пока что они выполняли рутинную работу, распределяемую завлабом по заявкам экспедиций. Естественно, они не только мечтали о карьере в археологической науке, но и упорно работали над овладением ее высотами, в том числе без особой утайки и в рабочее время. Но были и просто чертежницы, художники. Последние работали дома. Несколько позднее стараниями Бориса Александровича Колчина лаборатория выросла за счет внедрения в археологию естественно-научных методов: спектрального анализа, дендрохронологии, технологии черной металлургии, палеомагнетизма, петрографии. Последние два метода развития не получили и были оставлены. Эти сотрудники первоначально размещались в приделах церкви Троицы в Никитниках в переулке у Старой площади.