Но окончательно Макар пить не перестал, и ближе к зиме он снова где-то заснул на улице пьяный, замерз и умер. Не знаю, горевала ли тетя Катя, меня тогда не было, но лицо ее особо не изменилось — на него уже давно было страшно смотреть — разве что стало еще чернее.
Подросла и, едва закончив девятый класс, уехала от своей бабки и последняя внучка. Валерка со Светкой, считай, уже не приезжали. Прошло несколько лет — и баба Катя тоже умерла. Прибежала соседка и сказала, что тете Кате плохо. Пришли смотреть, и сразу стало понятно, что ей не плохо — ей уже все равно.
Их дом стоит теперь пустой и разбитый, огород зарос, деревья засохли, вода и свет давно отрезаны. В доме пыталась жить какая-то семья, но внутри так уже все сгнило, что восстановить нет никакой возможности, и денег, как всегда, нет, — они и ушли. Говорят, что Валерка хочет из города вернуться, но не верится мне в это, да и жить в доме уже нельзя.
А забор — на месте, и прогнутая сетка — на месте, вот только перелезать не к кому.