— Ивар Захарович, вы…
— Виноват я, — шеф отмахнулся от моей вялой попытки его поддержать и криво усмехнулся. — Очень виноват, Женечка. Перед родными, которым пришлось переживать весь этот ужас. Перед мёртвыми, за то, что не дал спокойно упокоиться… И перед тобой. Я ж все эти годы искал, как можно прекратить эту чёртову вакханалию, Пиров пир! Тыкался в ментуру — глухо, пытался по своим связям что-нибудь выяснить — снова глухо… А потом эти молодые люди, не отягощённые интеллектом, решили на каждого нового сотрудника собирать дополнительную информацию. На всех, Женечка, в том числе и на тебя… — и впервые за вес разговор Блюменкнраны посмотрел прямо на меня. Больным, несчастным взглядом, в котором клубилось чувство глубокой вины. Лицо пожилого мужчины исказила болезненная улыбка, а по щеке скатилась одинокая слезинка.
— И… — с трудом сделав очередной вздох, я прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. А когда смогла, даже порадовалась как спокойно прозвучал мой голос. — И что же там было? В том досье?
— Ничего особенного, — тихо откликнулся Ивар Захарович, делая глоток из горлышка початой бутылки. Янтарная жидкость как-то недобро блеснула в свете настольной лампы. — Жила, училась, работала. Всё как у всех и ровным счётом ничего не обычного. Но у меня были знакомства в отделе по борьбе с экономическими преступлениями. И когда я мельком увидел тебя в компании одного из Араньевых…
— То пришли к выводу, что у меня с ними есть связь, — машинально кивнула, ссутулившись и сжав пальцы в кулаки. Кажется, я начинаю понимать, куда ж клонит моё любимое начальство. И какой именно выход из ситуации оно нашло.
А ведь всё было до смешного, до банального просто.
Я никогда не скрывала своего общения с братьями Эльзой. Иногда пересекались в морге, иногда на улице. Иногда кто-то из них заглядывал просто так, узнать как дела, да и просто проверяя, всё ли у меня в порядке. Это сейчас они расслабились и не пытаются меня опекать так же, как родную сестру, а до этого пришлось пережить немало курьёзных и не очень приятных моментов, связанных как с любопытством Веника, так и с невозмутимым спокойствием Димыча.
Я никогда не скрывала, но и не афишировала нашу дружбу. Как не афишировала после тесное общение с тем же Санычем или Шутом. Работа это работа, личное это личное. И будь я хоть трижды трудоголик, но семья это одно, а коллеги это совсем другое.
Вот только Ивар Захарович подробностей нашего общения не знал и не мог знать. Он вполне справедливо решил, что братьям не составит труда заметить, что со мною что-то не так. А заметив, те тут же начнут копаться в случившемся и обязательно доберутся до правды. Уж чего-чего, а упрямства им определённо не занимать!
Судорожно вздохнула, впиваясь короткими ногтями в нежную кожу ладоней. Да, план был хороший, логичный и вполне мог увенчаться успехом. Если бы не одно «но». Я не виделась с братьями Араньевыми так часто, как надо бы что бы что-то заметить. Я никого не посвящала в свои проблемы…
И это оказалось именно тем камнем преткновения, о который споткнулся и разбился весь блестящий план старого заведующего моргом.
— Не сердись на старика, Женечка… — тихо заметил Блюменкранц, тем не менее, даже не пытаясь ко мне подойти. — Я делал всё так. что бы ты обратила внимания на творившееся в морге безобразие. Ты обращала. но ничего не менялось… А в последнее время господа хорошие стали непрозрачно намекать на то, что Коленьку, козла этого доморощенного, надо бы повысить. Для более эффективного сотрудничества. Я-то человек подневольный, сам не могу ткнуть в нужного человека. Во всяком случае, это сходило с рук несколько раз, хотя ни один из кандидатов на месте не задержался. А в этом году они меня прижали… И сказали либо так, либо будет плохо. Всем, Женечка. И сотрудникам и мне лично. И я… Я просто не мог по-другому…
— Вот уж действительно… — отстранённо заметила, криво улыбнувшись. — Не зря говорили, проклятая должность…
— Девочка моя, я знаю, что я дурак. Старый, больной дурак… — Захарыч сделал ещё один глоток коньяка. — Знаешь, как я обрадовался когда в четверг дознаватель пришёл? И как был счастлив, когда вчера со мной связались из прокуратуры, после чего вызвали на приватный разговор? И объявили о том, что сегодня будет проходить задержание этой группировки? С обыском, со всем, чем можно? Да я чуть не расцеловал всех там присутствующих за такой подарок! Я ждал этого столько лет, что сегодня думал напьюсь… От радости. Только радости нет, никакой. Арестовали, взяли, даже допросить успели, в моём присутствии… Их как прижали, так они соловьём разливаться начали! А я сидел, слушал и чувствовал, как начинаю седеть окончательно и бесповоротно… А когда один из следователей поинтересовался, по какой причине они тебя избили, а после чуть не придушили угрожая пистолетом…