— Знаешь, Жмурик… Мне всегда казалось, что морг это то место, где деньги не имеют значения. Он уравнивает всех, и богатых и бедных. Я думала, что люди идут туда работать, прекрасно сознавая и то, сколько им будут платить и то. что их ждёт. И не только ценят чужую жизнь, но и уважают чужую смерть… Да, я действительно так думала. Как бы наивно это не звучало.
Помолчав немного, Женька стиснула его сильнее в объятиях, рвано вздохнув и явно проглатывая ком в горле, прежде, чем продолжить:
— Как оказалось, мне показалось, Жмур. В морг редко кто приходит просто так. Есть фанатики от работы, есть просто те, кому там уютно, есть психи, есть тихие безумцы… Да зоопарк у нас знатный, конечно. У соседей он не лучше, там вообще по мнению психиатра клейма ставить негде… Но там все идейные, это да. А вот у нас, как выяснилось есть не только идейные, случайно забредшие и просто любящие свою работу… Есть ещё и денежно-вдохновлённые. Амбициозные, млять!
Удерживая её ровно, Жмур медленно поднялся, стараясь делать это без лишних рывков и ненужных движений. И продолжая вслушиваться в тихий, подрагивающий голос, добрался до так и не заправленного с утра дивана. Что бы так же аккуратно устроить на нём отчаянно цепляющуюся за него девушку, почти беззвучно нашёптывая ей успокаивающие слова на корейском. Очень хотелось говорить на русском, но пришлось довольствоваться тем что есть.
И радоваться, что Харон была очень восприимчива к интонациям в чужом голосе, неосознанно расслаблялась, продолжая говорить:
— Самое смешное, Жмур, что я сама эту чёртову должность проклятой назвала. Никто там долго не задерживался. То ли нервы шалили, то ли просто не те люди попадались… Но менялись они с завидной регулярностью. И только, когда Захарыч «осчастливил» повышением меня, выплыло это. Оказывается, есть в наших пред загробных пенатах крайне падкая на бабло, казино, проституток и хорошую жизнь личность. Ну как личность… — Женька вяло подняла руки, позволив стянуть с себя толстовку и оставшись в одной просторной футболке, съехавшей с одного плеча и прекрасно демонстрирующей в широкий ворот новую коллекцию синяков. Жмур стиснул зубы сильнее, помогая девушке улечься на диван, специально отодвинув её к стене. — Я бы сказала псевдо личность, близкая по духу и происхождению к одноклеточным. Только такая вот «инфузория туфелька» умудрилась встретиться с прагматичным бизнесменом криминальной наружности. Сладкая парочка «Твикс», блин…
Вздохнув, она потянулась к носу, явно намереваясь привычным жестом сжать переносицу. Перехватив её пальцы, несильно сжал и покачал головой в ответ на недоумённый взгляд затуманенных от усталости и боли карих глаз. С минуту Харон вглядывалась в его лицо, потом перевела взгляд на пальцы, зажатые в ладони мужчины, и медленно кивнула головой, закрывая глаза:
— Точно. Всё время забываю…
Глянув на неё ещё раз, Жмур выпустил её руку и сходил на кухню. Найти таблетки обезболивающего труда особого не составило. И вернувшись в комнату, он споил две штуки сонно моргающей Женьке, прежде чем завернуть её в плед и устроиться рядом, осторожно обнимая за талию.
Почему-то казалось очень важным не разрывать этого тактильного контакта. Прикасаться, обнимать, оберегать, заботится… Просто дать понять одинокой, по сути, девушке, что можно побыть слабой и беззащитной.
Что просто можно побыть собой, без всего наносного.
— Меня тут дурой обозвали, мягко и ласково сообщив об отсутствии у меня инстинкта самосохранения и любви к жизни, — совсем уж неслышно промямлила Женька, уткнувшись лбом ему в грудь. — Защитить порывались… И я бы рада, что б меня кто-то защитил. Только… Знаешь, Жмур, детство у меня ж не сладкое было. Юность, отрочество и что там дальше — тоже сказкой не назовёшь. И всё, что у меня ценное — так это близкие. Эльза с её братьями-неразлучниками, да Шут, прицепившийся сама не знаю как. И я не хочу их терять, совсем. Себя мне не жалко, в конце концов, что с меня взять-то? Окромя анализов и те плохие? А вот их терять не могу… И не хочу… И не буду… — глубоко вздохнув, девушка обняла его за талию, пробормотав. — Разберусь как-нибудь…
Харон замолчала, наконец-то расслабившись и заснув. А Жмур легко гладил её по спине, хмурясь и слишком уж внимательно разглядывая висящий на стене ковёр. Желание проверить на прочность стену под ним было просто непреодолимым.
Жаль, осуществить его пока невозможно. Да и если быть совсем уж откровенным, его состояние сейчас — это наименее важная вещь в мире. Куда важнее теперь понять, что делать и как быть. Особенно с этой самой, сладкой парочкой «Твикс»…