Богдан чему-то усмехнулся, обменявшись с товарищем понимающими взглядами. В разговоре он участия не принимал, продолжая разбираться с документами.
— Это будут уже мои проблемы, — хмыкнул Андрей, едва заметно пожимая плечами в ответ на скептический взгляд Аньки. — Да, я в курсе, что у неё в руках будет скальпель и ещё много интересных инструментов. Я так же прекрасно знаю, на что она может быть способна… Ладно, по крайне мере, могу представить. Но согласись, это мне с ней разбираться, а не тебе, так ведь? Всё, что мне от вас нужно, это помочь попасть в морг в качестве потенциального клиента. И всё. Остальное я беру на себя.
— Диагноз ясен, — задумчиво протянула Анька. — Камикадзе. Лечению не подлежит. Единственный выход — отправить на добровольное самоубийство самым оригинальным способом из всех возможных. Не, я почему-то даже не против! Можно я сама тебя чем-нибудь тяжёлым приложу? Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
— Ань, — вот вроде бы и ничего такого не было в голосе Полонского, но Анька сразу сдулась и вздохнула печально.
Хотя вспомнив, видимо, о том, что Андрею предстоит разговор с очень недобрым нынче любителем трупов тут же воспряла духом. Если уж не она, то Харон-то точно своего благоверного чем-нибудь приложит! Чисто в профилактических целях!
— Ты действительно этого хочешь? — блондин всё-таки оторвался от работы и внимательно посмотрел на друга.
— Она моё всё, — негромко откликнулся Андрей, печально улыбнувшись. — И я прекрасно понимаю, какую боль ей причинил… И знаю, что легко точно не будет. Но да. Я действительно хочу этого.
— Хорошо, — кивнув своим мыслям, Богдан, вновь возвращая своё внимание компьютеру. — Я сведу тебя с нужными людьми.
Андрей благодарно кивнул, наконец хоть немного расслабившись и откинувшись на спинку дивана. В комнате повисла мирная тишина, пока её не нарушило одно неугомонное рыжее чудовище, обиженно протянув:
— Э-э-эй! Что значит «хорошо»? А кто этого дятла по голове стучать будет?!
— Рыж!
Если кто-то надеялся, что хоровой оклик подымет из могилы давно и прочно захороненную там совесть, то очень сильно просчитался. Анька Солнцева таким непотребством отродясь не страдала.
— Ай-я-я-яй… Убили негра! — устало потерев переносицу, я откинулась на спинку кресла, забросив ноги на стол. И допела навязчивый припев песни группы «Запрещённые барабанщики». — Сволочи, замочили!
В пустом зале моё полуночное завывание больше всего смахивало на форменное издевательство. Однако предъявить претензии мне за откровенную фальшь и непотребные слова было просто и банально некому. Морг всё ещё лихорадило. Персонала, откровенно говоря, не хватало.
У меня была третья подряд смена. И всё, на чём я держалась, это на силе воле, крепком, горьком чёрном кофе и желании погрузиться в работу с головой так, что бы даже желания о чём-то думать не возникало.
— Евгения Сергеевна, тут труп! — раздался взволнованный голос санитара со стороны входа в зал.
— Шугуров, это морг. Что тут ещё может быть?! — с трудом выпрямившись, я сцедила зевок в кулак и попыталась распрямить сведённые судорогой плечи.
— А тут неучтённый труп! — тон стал ещё более взволнованным, и в проходе замаячило бледное лицо главаря моей личной тройки долбо…
Смерив Данила оценивающим взглядом, вздохнула и мысленно себя поправила. Долбодятлы. Они мои личные долбодятлы. Которых я с чистой совестью задолбаю, если они меня ради прикола дёргать начали! Я нормально спала последний раз месяц с лишним назад и человеколюбие во мне и так небогатое, окончательно затерялось среди планов по захвату мира и составлению перечня пыток для провинившихся подчинённых.
Подаренный ради шутки «Молот Ведьм», подарочное иллюстрированное издание, оказался неоценимым источником вдохновения и поддержкой в одинокие, тёмные ночи, когда от тоски и боли хотелось на луну волком выть.
Тряхнула головой, недовольно скривившись. Не думать. Не жалеть. Не плакать. И работать, до конца смены ещё далеко!
— Ладно, тащи сюда вашу неучтёнку, — буркнула недовольно, поднимаясь и потирая затёкшую поясницу. — Кому-то жизнь ничему не учит, по всей видимости…