От взрыва в «Водопаде» так задрожали окна, что Ситре показалось – сейчас вылетят стекла. А уже через пять минут Жнец Кюри принялась складывать в сумки вещи, посоветовав Ситре заняться тем же.
– Мы будем прятаться?
– Я никогда не прячусь, – ответила Жнец Кюри. – Мы просто поменяем способ существования. Если останемся здесь, то будем напоминать уток, сидящих на гнезде, и нас будет легко снять. Кочевая жизнь превратит нас в движущиеся мишени, а таковые труднее и засечь, и подстрелить. Будем странствовать, пока все не прояснится.
Вместе с тем пока было неясно, кто из них является мишенью и по какой причине. Правда, у Жнеца Кюри на этот счет были соображения, и она поделилась ими с Ситрой, когда та помогала ей заплести в косы ее длинные седые волосы.
– Моя интуиция говорит мне, что целью являюсь я, – сказала Жнец Кюри. – Среди жнецов старой гвардии я – одна из самых уважаемых. Но не менее вероятно и то, что охота идет на тебя.
Ситра недоверчиво усмехнулась:
– С какой стати кто-то станет желать моей смерти?
– Ты потрясла основы сообщества жнецов в гораздо большей степени, чем ты думаешь, Анастасия. Многие молодые жнецы смотрят на тебя с уважением. Со временем ты даже сможешь превратиться в голос этого юного поколения. А если учесть, что ты чтишь наши традиции – истинные традиции, – могут найтись те, кто хочет, чтобы ты исчезла, не успев стать тем, кем можешь стать.
Руководители сообщества пообещали начать собственное расследование, но Ситра сомневалась, что они что-нибудь отыщут. Решение различных проблем не относилось к сильной стороне жнечества. Они уже выбрали дорожку попроще, объявив, что, по их предположению, подготовка покушения могла быть делом рук «Жнеца Люцифера». Это едва не вывело Ситру из себя, но открыться сообществу жнецов в том, что она знала, Ситра не могла. Нужно было держаться от Роуэна подальше, и никто не должен знать, что они встречались.
– Ты могла бы согласиться с этим мнением, – сказала ей Жнец Кюри.
Ситра потянула прядь волос на голове Мари чуть сильнее, чем требовалось.
– Вы не знаете Роуэна, – сказала она.
– Как и ты, – отозвалась Жнец Кюри и, отстранив руку Ситры, доплела косы сама.
И, подумав, закончила:
– Ты забыла, Анастасия, что я была на том конклаве, где он сломал тебе шею. Я видела его глаза. Он получил от этого удовольствие.
– Да это было просто шоу, – воскликнула Ситра. – Он играл в эту игру, и все для того, чтобы обмануть жнецов. То, что он сделал, было единственным способом добиться ничьей и общей для нас с ним дисквалификации. И сделал он это безупречно.
Жнец Кюри несколько мгновений помолчала, после чего сказала, покачав головой:
– Главное: не позволяй эмоциям глушить в тебе способность к трезвому суждению.
И еще через мгновение предложила:
– Заплести тебе волосы или справишься сама?
Но Ситра решила обойтись без кос.
На своей побитой спортивной машине они доехали до разрушенного участка дороги, где рабочие уже занимались ее восстановлением. По меньшей мере сотня деревьев была вырвана с корнем, а еще множество лесных исполинов потеряли листву. Немало времени понадобится лесу, чтобы восстановиться после этого удара, а следы взрыва, очевидно, будут заметны и через сто лет.
Ни объехать, ни переехать воронку от взрыва им не удалось, поэтому Жнец Кюри вызвала авто-такси, которое должно было подъехать к месту взрыва с противоположной стороны. Подняв свои сумки, они оставили машину на поврежденной дороге и стали пешком перебираться через воронку. Ситра не могла не остановиться взглядом на покрывавших асфальт пятнах крови – как раз в том месте, где лежал спасший их парень.
Жнец Кюри, которая всегда видела больше, чем хотелось бы Ситре, перехватила ее взгляд и сказала:
– Забудь о нем, Анастасия. Бедный юноша – не наша забота.
– Я знаю, – согласилась Ситра.
Но просто так забыть Грейсона она не могла. Не в ее натуре забывать такое.
Социальный статус «фрик» – это то, что я с тяжелым сердцем учредило в самом начале своего правления. Сделать это было печальной необходимостью. Преступность в ее обычных формах исчезла почти мгновенно, как только мне удалось покончить с голодом и бедностью. Воровство ради обладания материальными благами, убийство из злости или чувства социальной несправедливости – все это ушло из жизни людей само собой.
Людей, склонных к жестокости и преступлениям, обрабатывали на генетическом уровне, смягчая присущие их психике деструктивные тенденции, приводя их поведение к норме. Социопатам я вернуло совесть, психопатам – психическое здоровье.