— Иван Васильевич! — требовательный женский голос раздался вместе с настойчивым стуком в дверь. — Иван Васильевич, выйдите на минутку!
Жнец не сразу осознал, что обращаются к нему: это было не его имя, у него вообще не было имени. Все сто пятнадцать лет, что он жил в этом доме, никому и не было дела до того, как его зовут. Соседи проходили мимо, иногда небрежно здороваясь: в последние годы правления последнего царя, в жерле бушующей революции, запомнившейся постоянными сверхурочными, в годы суматошной перестройки. Всё было так, пока не появилась Марфа Сергеевна. Бойкая пенсионерка советской закалки стала старшей по дому каких-то два года назад, и с тех пор у жнеца появился телефон, паспорт и стойкий страх перед такими вот бодрыми дотошными бабушками, на которых, кажется, не действовали никакие потусторонние чары.
В тот день он, как обычно, возвращался домой, когда Марфа Сергеевна окликнула его из-за открытой двери на первом этаже:
— Молодой человек! Вы из четвёртой? Не зайдёте на минутку?
Чистенькую кухню Марфы Сергеевны повсеместно украшали накрахмаленные салфетки, сквозь стеклянные дверцы шкафа виднелся красиво выставленный парадный сервиз. На тусклом экране старомодного телевизора крутилась классическая советская комедия.
— Да вы садитесь, садитесь, — поторопила старушка. Она поставила на плиту эмалированный чайник в цветочек и чиркнула спичкой.
Потом присела напротив и уставилась, как строгий следователь смотрит на подозреваемого.
— Как вас зовут?
Жнец беспомощно оглянулся на телевизор в поисках поддержки.
— Фамилия? — вопросил милиционер на экране.
— Рюриковичи мы, — ответил герой.
— Имя-отчество?
— Иоан Васильевич…
— Рюрик Ио… Иван Васильевич, — представился жнец, не сумев быстро придумать ничего получше.
Марфа Сергеевна подозрительно покосилась на телевизор, потом на него.
— Паспорт есть?
— Зачем вам мой паспорт? — совсем растерялся жнец.
— Так я старшая по дому теперь, — гордо сообщила старушка. — Должна же я знать, что вы не жулик?
Как паспорт мог помочь в этом убедиться жнец не понял ни тогда, ни потом. Отмазка тоже получилась нелепой:
— Дома забыл.
— Что за молодёжь пошла! — возмутилась Марфа Сергеевна. — В моё-то время вас бы быстро приучили без документов на улицу не выходить. Впрочем, — сменила она гнев на милость, — ничего, чай, потом. Чайком со мной побалуйтесь?
Они действительно выпили чай с отменным вареньем из грецкого ореха и чернослива, и, выслушав все сплетни о других обитателях дома, жнец обрёл свободу.
Паспорт Марфе Сергеевне он всё-таки показал — отдел адаптации потусторонних сущностей позаботился, выправил. С тех пор старшая по дому от жнеца отстала. По крайней мере, никогда не стучала в двери — выходить из квартиры он стал исключительно магическими путями. Никогда до сегодняшнего дня.
— Товарищ Рюрик! — старушка пустила в ход тяжёлую артиллерию. — Пусть фамилия у вас и княжеская, имейте совесть!
Пришлось опускать ноги в тапки и медленно брести открывать.
— Доброе утро, Марфа Сергеевна.
— Какое утро, — фыркнула старшая по дому, неодобрительно осмотрев чёрную шёлковую пижаму с покемонами, — семь ужо. День!
Она осуждающе цокнула языком потом протянула сложенный пополам лист бумаги.
— Постановление пришло. Расселяют нас. Вот, хожу, всем сообщаю. Государство, конечно, обещало предоставить, да что они предоставят, срам один. Вам есть куда переехать?
— Есть, — соврал жнец. — Спасибо… за предупреждение.
— Да не за что, — грустно вздохнула Марфа Сергеевна, с тоской оглянувшись на дверь своей квартиры. Наверное, тоже прожила в старом доме всю жизнь и не хотела с ним расставаться.
— Ну, хорошего дня.
Она ушла, чуть прихрамывая, а жнец непроизвольно сжал постановление в кулаке, превращая его в ком мятой бумаги. В тот момент он был совершенно уверен, что Небеса в самом деле решили за что-то его наказать.
Глава 2
⟰ День, когда все пошло не по плану
В погожий осенний денёк к старому дому подъехало сразу две машины: стильный грузовичок солидной транспортной компании, правда, укомплектованный обычными, ну почти что трезвыми грузчиками, и добротная семейная «газель», управляемая внуками Марфы Сергеевны.
— Это антиквариат, между прочим! — жнец, пожалуй, впервые за полторы сотни лет отчаянно сдерживался, чтобы не применить свои сверхъестественные способности в личных целях. — Да не трясите вы так стол, вы ему ножки оторвёте!
Грузчики кивали и исправлялись — ровно до следующего предмета меблировки. Жёлтые листья падали на крышу обречённого дома, как цветы на крышку гроба. Жнец, борясь с порочными желаниями всыпать бестолковым смертным по первое число, вымученно насвистывал похоронный марш.
— Иван Васильевич, — Марфа Сергеевна подкралась почти бесшумно, — я всё хотела, но как-то к слову не пришлось, спросить: а где вы работаете?
— Провожаю людей в последний путь, — машинально ответил жнец, с тревогой следя, как грузчик перебирает руками по дну великоватой для него коробки, — перестаньте подкидывать мою кофеварку! Вы хоть знаете, сколько она стоит!
— В похоронном бюро, значит, — по-своему истолковала этот ответ старушка. — Грустная служба, хоть и важная. Может, дадите визиточку? А то мне уж недолго осталось по земле бродить.
— Вы меня переживёте, Марфа Сергеевна! — вырвалось у жнеца, хоть умом он и понимал неправдоподобность этого утверждения. Но старшая по дому, что заставила бессмертного проводника душ завести паспорт, уже из-за одного этого факта виделась ему существом полумифическим.
Старушка хихикнула:
— Полно вам шутить, молодой человек. Так дадите телефончик?
— Простите. Я с этим переездом не успел заказать новые, — не имея ни малейшей потребности обзаводиться визитками, жнец вновь соврал ей.
— Ну ничего, — улыбнулась Марфа Сергеевна. — Если судьбе захочется, то сами собой пересечёмся.
— Бабушка! — замахал руками старший внук. — Садись в машину, мы всё погрузили!
— Будьте здоровы, Иван Васильевич, — она махнула рукой на прощание и бодро заковыляла к «газели», попутно ворча: — а сервиз мой хорошо упаковали? Знаю я вас, разгильдяев…
Они уехали первыми, а жнец ещё какое-то время стоял перед подъездом, пока грузчики, измученные непосильным трудом, курили скверно пахнущие сигареты. Он точно знал, что не забыл ни рабочих документов, ни милых сердцу сувениров, бесполезных, но служащих отличным поводом вернуться — но всё-таки испытывал сильное желание ещё раз войти в опустевшую комнату, проверить. Ненужное, нелогичное и какое-то… человеческое желание попрощаться. Но он не вернулся даже для того, чтобы просто запереть дверь.
Старый дом стоял чуть на отшибе, отгороженный от мира стеной стройных берёз. В просторном дворе по-прежнему покручивались скрипучие карусели. Когда-то там кипела жизнь, без страха играли дети. Но дом старел — и с ним старели его обитатели. И вот теперь настала пора ему вовсе отправиться в небытие. Как приходит срок для всего в этом мире.
Новое жилище не могло похвастаться уединением и тишиной: трёхэтажный особняк, разве что обнесённый каменным забором, стоял на верхней набережной, что была излюбленным местом для прогулок туристов и влюблённых парочек. Этот дом тоже был стар: построенный во времена поздней империи в стиле неоклассицизма, на фоне других исторических зданий с изящным декором он выделялся мрачной монументальностью.