— Я много знаю, чего не говорю, — улыбнулся Кощей. — Да и есть такие вещи, что двое сами должны решить, посторонний — не вмешивайся. Об одном только предостерегу: в мире, где он живёт, одиноко и холодно. Есть там соратники, но нет друзей. И величайшее умение — ничего не чувствовать.
— Я уже догадалась… — после того случая с колесом обозрения Варвара не раз и не два припомнила все легенды про госбезопасность — этой версии, за неимением других, она пока решила придерживаться — но сейчас, услышав жестокие слова от Кощея, ощутила их смысл как-то по-особенному остро, — … и даже не хочу представлять, каково это. Наверное, после такого тяжело научиться радоваться жизни заново… А ведь ему всего тридцать лет!
— Всего… тридцать… да… — со странной неуверенностью подтвердил чародей.
Они немного посидели в молчании, погруженный каждый в свои мысли.
Потом ожил телефон. Звонила Таня.
— Варь, ты в выходные на Ночь Музеев пойдёшь? — с воодушевлением выпалила подруга, даже забыв поздороваться.
— Не собиралась вроде…
— Да ты что! Сходи обязательно! Там в краеведческий твоего Велеслава привезли! Прямо с раскопок!
— Он не мой! — машинально начала отнекиваться Варвара. В голове почему-то навязчиво крутилось, что идти смотреть на кости своего бывшего — это отличный сюжет для мистического криминального триллера.
— А чей же! — рассмеялась Таня. — Ты доклад про курган ещё собираешься писать, или уже нет?
Ну конечно, доклад! Варвара сама рассмеялась, поняв, что слишком увлеклась романтическими переживаниями.
— Собираюсь, собираюсь! Спасибо, что сказала, Тань!
— Так и знала, что ты ещё не в курсе! На здоровье!
Попрощавшись, Варвара положила трубку и очень внимательно присмотрелась к Кощею.
— Ты чего на меня так глядишь, аж боязно? — напрягся чародей.
— Дядя Кощей, — издалека начала Варвара, — а вам не скучно безвылазно дома сидеть?
— Что это безвылазно? Я в лавки хожу за едой. Уже выучил, где мясо вкусное, а где молочко лучше брать…
— Но ведь мир не ограничивается лавками! Нужно иногда выходить в люди, посещать праздничные мероприятия… или музей, выставку древностей посмотреть! Прямо завтра! Как вам идея?
— Вот ведь лиса, так и заболтает речами сладкими, — умилился Кощей. — Так и сказывай, что утварь старинную показать мне хочешь, чтобы я суждение составил.
— Так я же именно так и говорю! — ничуть не смутилась Варвара. — И мне польза, и вам развлечение. И соседа вашего с собой возьмём, ему тоже от работы отдохнуть не помешает.
Он крепко задумался, почёсывая кончик носа.
— А чего бы и нет-то? — наконец решил Кощей. — Не только ж по картинкам самодвижущимся ваш век изучать.
— Я так и знала, что вы согласитесь! — возрадовалась Варвара. — Зайду за вами в пять, нормально?
— Добро.
Получив таким образом желаемое, Варвара начала медленно собираться домой. Но как-то незаметно посидела ещё немного. И ещё немного. Ведь, признаться честно, ей очень хотелось пригласить второго соучастника лично! Но время неумолимо ползло в сторону ночи, и ей всё-таки пришлось уехать: лишнего внимания отца в свете последних дней следовало по-возможности избегать.
Жнец появился спустя около получаса после ухода Варвары. Кощей инстинктивно напрягся, подсознательно ожидая второго раунда, однако он лишь окинул взглядом холл и спросил:
— Уже ушла?
— Ушла.
— Жаль. — Со стороны, надо полагать, было трудно, практически невозможно отличить это «жаль» от равнодушного сочувствия, которое полагалось клиентам. Но Кощей как-то разглядел.
— Ты не жалей, а с работы своей завтра пораньше отпросись. В этот, как его, музей все вместе пойдём.
— В музей? Зачем?
— Вот завтра сам у Варвары-красы и спросишь. Щи заморские будешь?
— Буду.
Суп, как и все Кощеевы блюда, был выше всяких похвал, но сегодня жнецу не удавалось как следует насладиться ужином. Он задумчиво помешивал ложкой бульон, пытаясь для самого себя описать происходящие в последние дни. Триста лет служба была даже не целью, самим его существованием. Короткие вечера с Варварой поначалу казались ему волшебным сном, который растает лёгкой дымкой по утру. Но сейчас жнец ловил себя на мысли, что начинает относиться к своему долгу как к обычной работе, вне которой и происходит настоящая жизнь.
— Кощей?
— Мм?
— Скажи, я становлюсь похожим на человека?
Волхв мягко улыбнулся:
— Всегда был, жнец. Просто запамятовал на пару веков.
Добавил чуть погодя:
— И если ты сейчас скажешь что-нибудь наподобие: «нужно с этим завязывать, пока не стало слишком поздно», — я тебя уважать перестану, так и знай.
— Не скажу, — жнец покачал головой. — Просто не смогу.
Утром жнец отправился в контору ни свет ни заря, чтобы раннее исчезновение вызвало поменьше вопросов, но на столике посреди приёмной уже стояла огромная корзина с запечатанными амфорами нектара и фруктами из небесных садов. Секретарь, всячески стараясь скрыть любопытство, протянула ему запечатанный конверт с пометкой «строго конфиденциально».
Внутри было письмо.
Дорогой главный жнец четвёртого отдела.
У нас на Небесах считают, что ты профессионал, до всех своих немёртвых костей преданный духу и букве должностной инструкции, но я-то знаю, что ты вредная заноза в заднице! Когда я отправлял свою маленькую просьбу в восточно-европейское управление смерти, я просил озадачить этим любой отдел, кроме четвёртого. К сожалению, мой делопроизводитель что-то напутал, и вот теперь я читаю твою жалобу.
На самом деле, сочинять ответы на твои претензии, особенно последний век, доставляло мне истинное удовольствие. Вспомнить хотя бы ту эпопею в сорока томах в 1934… Но сейчас мне просто нечего тебе возразить — косяк моего отдела. Так что можешь собой гордиться, переиграл и уничтожил в один раунд. Посылаю тебе отличное местное винишко — угости там коллег. На премию от небесной канцелярии тоже можешь рассчитывать
Пс. Не показывай им это письмо.
— Что там, шеф, что там? — подоспевший стажёр просто изнывал от нетерпения.
— Габриэль обещал нам премию за качественное решение ситуации с доставкой.
— И всё? — стажёр попытался заглянуть в текст, но по воле жнеца письмо мгновенно покрылось кристалликами льда и осыпалось на пол крохотными снежинками.
— Блин, — разочарованно протянул стажёр, — я же по вашему довольному лицу вижу, что не всё!
— Научишься писать жалобы, как я — и тебе такое пришлют, вот тогда и узнаешь, — подбодрил его жнец.
— А до того, как научусь?
— А до этого будешь в лучшем случае получать отписки, в худшем — взыскание за дискредитацию работников небесной канцелярии. Габриэль работает в нашей системе дольше чем ты, я и все наши коллеги вместе взятые.
— Понятно, — стажёр понурил голову, мысленно расставаясь с идеей стать квалифицированным бюрократом.
Жнец спрятал во внутренний карман пальто одну из бутылок, после чего щедрым жестом указал на гастрономическое разнообразие:
— Разбирайте, коллеги, отдел качества угощает!
К вечеру так хорошо начавшийся рабочий день он испортил себе сам. Сгубила жнеца любовь к красивым цифрам. Двадцать четыре заявки — приемлемый результат уровня старшего специалиста, а учитывая меньшее количество часов даже хороший, но внутренний трудоголик настоял на округлении до двадцати пяти…
— Как я могу быть уверен, что вы именно проводник по посмертию? — скептически сморщив нос, допытывалась душа. — У вас удостоверение есть?
— Я вам уже показывал.
Взгляд сведённых к переносице глаз остановился на серпе:
— И что? Ну режик, ну светится. Этак любая недружественная сущь может сказать, что это сертифицированный инструмент смерти! Как я это проверю?
Жнец украдкой посмотрел на часы: до назначенной встречи оставалось не более пятнадцати минут. Душа же перед ним, согласно его авторской классификации, несомненно, относилась к типажу «дотошный недоверчивый». С текущим навыком красноречия уговоры займут десять минут минимум — плюс время доставки. Выбор был опоздать или испортить себе статистику душ, согласившихся пойти на ту сторону по доброй воле — этакое личное, незадокументированное мерило собственного профессионализма. Но сегодня жнец пожертвовал ей без колебаний.