— Если он так хорош, то почему бы вам, Аида, не забрать его себе?
— Потому, что штатное расписание, главный жнец четвёртого отдела, — легко парировала она. — Я и Радомир подавали заявки на укомплектование, у каждого из нас была одна открытая вакансия. И если вы думаете, что Пекло обрабатывает корреспонденцию быстрее, чем Небеса, то очень сильно ошибаетесь. Нет, если Радомир желает, то он может уволить вашего стажёра, подать заявку повторно, ещё раз потратить время на первичную профподготовку, а до тех пор отдел останется недоукомплектованным, а люди на вверенных вам территориях, как я слышала, и не думают помирать реже…
Радомир задумчиво покачал головой, и жнец понял, что начальник безоговорочно принял аргументы Аиды. И точно:
— Стажёр останется.
— И продолжит хамить клиентам? — жнец ухватился за последний зыбкий аргумент.
— Я обяжу его повторно посетить курсы корпоративной этики. На этом всё.
— Я рада, что ты пришёл к такому выводу, друг мой, — улыбнулась Аида, вставая. — А то представляете, как бы выглядела объяснительная от меня, на минуточку, самой опытной сотрудницы управления, что после собеседования со мной кто-то с треском вылетел так быстро…
Она ушла, чуть шаркая ногами по полу.
— Задницу свою прикрывает, — проворчал жнец ей в спину. Это единственная форма протеста, которая ему оставалась.
Радомир поднялся со своего кресла, прошёлся до шкафа с документами и вытащил оттуда бутылку раритетного коньяка и два бокала. Сам разлил напиток — жнец с благодарностью кивнул и отхлебнул половину.
— Слушай, — задумчиво раскручивая коньяк в бокале, спросил Радомир, — может, ты действительно слишком строг к новичку? Как будто ты всего-то триста лет назад не был на его месте, столь же неопытен и неуклюж…
— На его месте, — строго поправил жнец, — я не спрашивал у наставника, что будет, если брать взятки у смертных. В первый. Рабочий. День.
— Спросить — не значит взять… — начал-было начальник, но оборвал себя, сменил тему: — заместитель, скажи честно, ты презираешь людей?
— Что?.. — слегка опешил жнец. — Нет, я не… с чего вы взяли?
— Иначе зачем ты с педантичным усердием выкорчёвываешь в себе любые ростки человечности? С тобой невозможно говорить ни о чём, кроме работы, на корпоративных обедах ты сидишь с непроницаемым лицом… ты бы хоть, в самом деле, в кафе сходил просто выпить пива в одиночестве!
— У меня есть лапша и телевизор. Этого достаточно, чтобы расслабиться.
— Вот знаешь что, — после короткого раздумья изрёк Радомир, — иди-ка ты в отпуск на неделю…
— Мне не нужен отпуск…
— … ты, кажется, только что переехал? Дом обустроишь, подумаешь, на что ты тратишь свою вечность. Это приказ, — весомо закончил начальник отдела, после чего достал из сейфа тугую пачку новеньких купюр и невскрытую бутылку коньяка. — Вот, отпускные и на случай, если совсем плохо с фантазией, чем себя занять. Ещё спасибо мне скажешь, когда вернёшься.
— Когда вернусь, скажу, что рад вновь приступить к работе, — жнец, поднявшись с кресла, приложил шляпу к груди и карикатурно поклонился. — Доброго вам дня, шеф.
Он почти не заметил, как дошёл до крыльца. На душе было гадко: «в отпуск» для жнеца звучало примерно так же, как «отстранён». Глубокая и очень человеческая обида. К чёрту, пусть так! Сам же сказал, не стоит избавляться от всего человеческого…
— Шеф, — этот трижды проклятый стажёр тут как тут, — я вот списки… всё рассортировал, как было!
— Отнеси в отдел.
— Э… ладно. Шеф, а правда, что вы просили меня уволить? Зачем уж сразу так-то, можно же было просто сказать…
— Из-за тебя, — жнец потянулся к его воротнику, но потом вспомнил о корпоративной этике и остановил руку, — из-за тебя меня отправили в отпуск. И если не хочешь получить серьёзных травм, следующую неделю не попадайся мне на глаза!
— Но ведь отпуск — это не наказание… — непонимающе пробормотал стажёр, глядя в спину удаляющегося шефа.
Жнец не стал оборачиваться и что-либо ему объяснять.
Глава 4
⟰ Отпускные страдания
Дом встретил его пирамидой из мебели и пылью: разумеется, ничего не изменилось. Жнец притянул к себе вешалку, долго выбирал для неё место у дверей и, наконец найдя идеальное, привычно повесил шляпу и пальто.
В голову запоздало пришла мысль, что сегодня он… сорвался. Дал волю гневу и этим сам добавил Аиде аргументов. Может, Радомир прав, и не стоит пытаться делать два дела одновременно? За неделю он как раз превратит дом в продуманное до мелочей пространство, где больше ничего не будет отвлекать от работы, и снова станет невозмутимым и собранным главным жнецом четвёртого отдела.
Несмотря на запущенный вид, в особняке были проведены вода и электричество, а в комнате с окном, выходящим не на набережную, а во двор, делая её наиболее подходящей для спальни, кто-то даже заменил деревянные рамы на новые пластиковые.
Обойдя все помещения три раза и составив чёткий план, жнец спустился обратно в холл. Первым делом стоило установить диван и телевизор… кровать под действием чар плавно полетела на второй этаж… кофеварка заняла своё законное место на резной тумбе, потянулась вилкой к старой розетке… будь тут стажёр, да не к ночи он будет помянут, непременно позубоскалил бы что-нибудь про личные цели, но жнец был твёрдо уверен: исполнение приказа вышестоящего не является личной целью. И ни за что бы не признался даже себе, что просто не желает ни перетаскивать мебель вручную, ни связываться со смертными, чтобы они сделали это за него…
Пустынные помещения постепенно обретали вид жилых. Просторнее, конечно, чем в старой квартире, но, может, это и не плохо? Проще разграничить пространства для работы и отдыха.
Жнец занимался перестановкой до полуночи, после отправился спать. Накрывшись одеялом с головой, он провалялся так до полудня, чего давненько не случалось. Спустился вниз, собираясь продолжить своё полезное занятие… и остановился на середине лестницы, немного озадаченный. Пирамида исчезла. Первой мыслью, конечно, было, что в доме побывали жулики, но нет: вот сервант восемнадцатого века, а в нём бронзовый слон, стоящий строго под углом сорок пять градусов… в кухне — новенькая индукционная плита и буфет в стиле «сталинского ампира», под завязку забитый пачками лапши быстрого приготовления… А в кладовке под лестницей аккуратно рассортированы и уложены коробки и упаковочная плёнка, на всякий случай.
Когда жнец осознал, что управился с планами на отпуск за один вечер, он ужасно растерялся, поскольку понятия не имел, что делать дальше. Дважды поменял диван и телевизор местами, но остановился на первоначальном варианте. Съел две пачки лапши вместо одной. Отхлебнул прямо из бутылки подаренный начальником коньяк.
Внезапно свалившаяся свобода ощущалась странно и непривычно. Как пустота, которую нужно было чем-то заполнить. В редкие перерывы между оперативными выездами, заполнением документации, организационной работой и сном жнец предпочитал смотреть нарисованные сериалы, которые люди называли «аниме». Что-то неизменно притягивало его в яркой палитре красок и немного гротескном, но от того ещё более цепляющем отражении жизни. Пожалуй, и сейчас это был отличный вариант.
Большой телевизор нехотя показал страницу виртуального кинотеатра и застрял на беспрерывно вращающемся индикаторе загрузки. Похоже, толстые стены особняка экранировали сигнал, и антенну следовало повесить снаружи…
За попытками закрепить её над окном второго этажа жнеца и застала хозяйка.
— Мой дорогой, что вы там делаете? Я могу зайти на пару минут?
— Конечно, заходите. Я уже закончил.
Однажды некий редиска-психолог выпустил статью, где утверждал, что звучание собственного имени — это самое приятное, что может услышать человек. Принцип разошёлся по миру и использовался бездумно, вплоть до произнесения этого самого имени в начале предложения, его середине и в конце. Жнец был категорически не согласен с этим утверждением, каждый раз вздрагивая от Ивана, особенно вместе с Васильевичем. Может, просто с чужими именами это так не работает? Как бы там ни было, хозяйка, хотя жнец, наученный опытом общения с Марфой Сергеевной, и показал ей паспорт, ни разу не воспользовалась указанной в нём информацией, предпочитая нейтральное «мой дорогой», за что жнец был ей чрезвычайно благодарен. Сама хозяйка представилась Каменской Баженой Павловной, но чуть натянутая улыбка, появляющаяся на её лице каждый раз, когда звучало это обращение, давала понять, что и она от совета психолога не в восторге. Так между ними двумя установилось вполне приятное обезличенное общение.