Знал Велеслав, что он ищет. Грамоты, что не на бересте, на шкурах выделанных писаны буквами незнакомыми. Знал и того, кто прочесть их сможет — с духом собирался, чтобы на сделку со своей совестью в другой раз пойти. Но после разгрома новым десницей учинённого ждать уже было никак нельзя.
Велеслав в светлице заперся да и позвал в темноту, зная, что услышит:
— Хан!
— Ты позвал меня сам? Эка невидаль! — он тотчас явился за спиной, как из теней его кто слепил.
Не стал Велеслав ничего объяснять, только грамоты в руки сунул:
— Читай.
Хан первую запись к глазам поднёс, сморщился:
— Верея, нижний посад, один кошель, Купава город восток, два кошеля, Млава, терем — в уплату военной помощи… Перечень девок на продажу, подпись вашего воеводы, скукота…
— Есть в тебе хоть капля сочувствия или нет⁈
— А ты меня сочувствовать звал, или по делу?
— Что ж, дело ты сделал, а теперь ступай.
Хан по комнате прошёлся туда-сюда, палец картинно прикусив:
— Дай угадаю: ты собираешься эти писульки взять и князю на воеводу жаловаться пойти. На твоём месте я бы того не делал.
По чести Велеслав так и задумал, но в разуме, хоть и злодейском, Хану было не отказать, а потому он спросил:
— Это почему же это — не делал?
— А ты подумай: кто, окромя меня, воеводы и Марьи, в тереме степнянский знает? Им достаточно просто в твоих знаниях усомниться — и уже сухими из воды выйдут. Сколько Мировид эти грамоты с собою носил? Неужто бы не показал князю сам, если бы в этом была хоть капля толку?
Присел Велеслав на ближайшую лавку, об колени тяжело опёрся.
— И что же ты предлагаешь?
Хан палец вверх поднял назидательно:
— Ты меня только до конца дослушай, спорить потом будешь. Видно, что воевода всем заправлял, Марья не того полёта птица. А значит, его нужно убирать, шайку обезглавить. Покуда они, аки псы грызутся за верховодство, ты князя умаслишь чтука, уже умеешь, о заслугах своих в поимке жуликов напомнишь, обещаешь убивца найти — и станешь воеводой сам. А там по одному всех разгонишь, в темницу побросаешь — как понравится.
— Для тебя вообще есть задачи, которые чьей-то смертью не решаются?
— Так-то я всегда за доброе слово, — ухмыльнулся Хан. — Но доброе слово и кинжал куда как действенней. А ты, прежде чем послать меня в другой раз к лешему, вспомни о том, что ты меня тогда не послушал — и наставника своего потерял. До кого они в следующий раз доберутся, как думаешь?
— Мировида медведь задрал, сила природы…
— Не будь простодушным, Велеслав, не бывает таких совпадений, чтобы медведь да сам на человека напал, причём не на какого-нибудь, а именно того, кто под воеводу копает. Ясно как день, науськал его кто-то.
Надолго Велеслав в думы свои погрузился. Претило ему, как тать ночной, спящего и безоружного заколоть, вот только… чем дольше он подле Варвары оставался, тем проше становилось их нежную дружбу заменить. За Мировида сердце болело, а коли с ней что случится — и вовсе от горя разорвётся.
— Согласен. Давай это сделаем, — с тяжестью на душе вымолвил он наконец.
Хан улыбнулся широко, да жутко, нож, с полки взяв, протянул со словами:
— Ты не бойся, брат мой. Когда придёт время пустить его в ход, его будет держать моя рука.
Где покои воеводы, Велеслав, конечно знал. По темным проходам добраться незамеченными труда не составило. Дверь на засов изнутри затворили, но Хан его чарами подцепил, так в сторону и отъехал.
Створку отворили тихонько… а воеводы там нет как нет! Только Марья стоит, а перед ней на лавке кто-то связанный, на голову мешок надет.
— Хорошо ты держался, ведьмак, даже меня почти обмануть сумел. Да только когда на хвост гордости наступают, ордынец всегда думает, как ордынец — я ещё не видала исключений. Дай, думаю, покараулю тут ночку — явишься ли спросить про не твоё назначение.
— Это ничего, — Хан, кажись, только порадовался, — я и тебя, ведьма, убью, потом меньше мороки будет.
— Ой ли, — Марья ему оскалом самодовольным ответила, — а ежели так?
Она мешок с пленника сдёрнула — у Велеслава внутри вмиг всё обледенело. Сидела на лавке Варвара, со ртом платком завязанным, только и могла мычать сердито.
Знахарка ножичек короткий из рукава вытряхнула, по шее нежной провела:
— Давай договариваться, ведьмак — раз и навсегда. Иначе никому из нас житья не будет. Чего ты хочешь? Золота, должностей, почестей? Всё мы тебе дадим, всем поделимся — только примкни к нам, прекрати козни строить.
— Отпусти её! — не своим голосом Велеслав потребовал.
— Не буду я с тобой договариваться, ведьма, — вторил ему Хан. — Я не как те твои степняки продажные, кровь за кровь.
Он нож из-за пазухи Велеславовой выхватил, для метания прицелился.
— Не смей, Варвару зацепишь! — вскричал тот в неподдельном ужасе.
— Не мешай, недоумок, я знаю, что делаю!
Велеслав в руку Хана вцепиться успел, но вывернулся чёрт, таки метнул нож проклятущий.
Словно время остановилось.
Ни руку протянуть, ни самому встать на пути рокового железа.
В грудь Варвары нож вошёл — в самое сердце. Чуть вскрикнула — и наземь повалилась.
Марья сама такого не ожидала, руку к губам прижала, давя причитания. И тут же прочь за дверь кинулась.
Не до ней Велеславу было, на колени рядом с Варварой он упал, руку в ладонях сжал, всех богов моля, чтобы оказалось всё сном кошмарным. Не нужна была ему ни булава воеводина, ни княжество, ни сама справедливость — без неё.
Но молчали Небеса — закрылись глаза любимые.
Пусть говорят, что мужчины не плачут — слёзы на пол закапали, никак не удержать.
— А я говорил, — а Хан, похоже, совсем добить его решил, — не сопротивляйся мне, делай что говорено, или всё потеряешь.
— Не прощу! — взглянул на него Велеслав зверем бешеным.
Хан лишь огрызнулся ядовито:
— Не вини в том меня, себя вини. Ведь ты…
Глава 27
⟰ Заложница спирали
Кощей прервался, о чём-то крепко задумавшись.
— Ты — что? — нетерпеливо поторопила Варвара. Она даже чай не допила, так увлекалась.
— … ты — тряпка, — невозмутимо, но неубедительно закончил волхв.
— Действительно, что он ещё мог сказать… — похоже, девушка ждала чего-то другого.
— Бывает же у людей жизнь — почти как в аниме, — высказался жнец. Сначала он всерьёз собирался улизнуть под благовидным предлогом, не хотел он ничего слышать про Велеслава. Потом передумал и остался — всё-таки врага нужно знать в лицо. А там сам не заметил, как заслушался — интересно Кощей умел рассказывать, не каждый актёр так сумеет.
— Да уж, отличный сериал бы получился, — согласилась Варвара. Добавила, чуть погодя: — только это был бы очень-очень грустный сериал. Такая любовь — и так трагично закончилась. С другой стороны, а чем ещё она могла закончитсья? Что все звёзды сошлись, и они смогли бы пожениться? Ох уж эти предки с их сословным обществом…
— Так то оно так… Да вот несколько месяцев, но были они счастливы. Кто-то всю жизнь проживёт, а не испытает ни разу, — улыбнулся Кощей, и улыбка эта была одновременно печальной и светлой.
Потом волхв поднялся из-за стола.
— Ладно, заболтался, а меня там, да простят меня боги… тиммейты ждут. Надо ещё кому-нибудь золотой ранг испортить!
Подмигнув, как заправский вредитель, он ушёл.
Варвара глотнула остывший чай, поморщилась и отставила кружку.
— Может, на диван переберёмся?
Жнец уступил её желанию и уже на месте протянул пульт от телевизора:
— Хочешь посмотреть что-нибудь?
Варвара покачала головой и небрежно отложила устройство на столик.
— Нет. Хочу просто посидеть с тобой, как в прошлый раз, — и, придвинувшись поближе, положила голову ему на плечо, — вот так. Можно?
— Можно, — улыбнулся жнец. — Даже без разрешения.
Она прижалась чуть сильнее и после недолгой паузы проговорила:
— Знаешь, мне с тобой… так спокойно. Как будто целую жизнь тебя знаю. Странно, правда? Хотя, странно — это слово, которое, кажется, стало для меня символом этой осени.