– Так ведь… не положено, милорд, – напомнил мальчишка и шагнул назад, но был пойман за руку. На тонкую ладонь легли две серебрушки.
– Тащи, говорю. И побыстрее. – И для верности Марк подкинул прислужнику еще монетку.
Через несколько минут на их столе красовался графин с крепким шафрийским пойлом, которое уважали даже оборотни.
– Умеешь ты уговаривать, – хмыкнула Киара, наблюдая, как Марк наливает ей ликера и от души плещет горькой себе.
– Плох тот боевик, что не найдет себе выпивки. – Криво усмехнувшись, он опрокинул рюмку.
Стоило выпить хорошего ликера, как жизнь стала казаться чуточку лучше.
Повторить для закрепления результата уже не получилось – леди Морелла, будь она неладна, решила осчастливить их своим обществом. К слову, Киара против нее ничего не имела: в статной светловолосой даме с пронзительными глазами и хищным носом было своеобразное очарование. Если забыть о маленькой проблеме в виде знака Светлого Круга на ее лице.
– Ну разумеется, мой внук не мог найти места получше. – Она с осуждением оглядела столик, прежде чем взмахом руки подвинуть к себе стул. – Ты, лебедь белая, налей-ка даме ликерчика, нужно восстановить душевное равновесие.
«Лебедь» не преминула скривить физиономию, но ликерчик по рюмкам исправно разлила. Пить, увы, приходилось натощак: под недобрым взглядом Грегора Нэльтана кусок в горло не лез, даром что светлейший архимаг восседал на другом конце зала. Киара и полторы дюжины лет спустя помнила, как этот психованный урод пытался сжечь ее заживо, едва увидев. После такого волей-неволей огневиков невзлюбишь, да и светлых в принципе.
– Извольте, леди, – проговорила она, не отрывая от Нэльтана ненавидящего взгляда. – Знала бы, что здесь будет вся ваша светлая братия, – припасла бы флакончик хорошего яда.
– Который я бы у тебя позаимствовала и с радостью разлила половине присутствующих вперемешку со слабительным… Всего-то сотня человек, а развернуться негде! Никогда не любила этот домишко.
Леди Морелла отпила ликера, прежде чем продолжить:
– Я не в восторге от вас обоих. Ты, – она ткнула пальцем в сторону Киары, – слишком много выпендриваешься, а я таких не люблю…
– Да уж не больше вашего сыночка-недоделка!
– Не перебивай, – тут же отрезала она таким тоном, что Киара устыдилась. Совсем немного – пиетет по отношению к светлым магам у нее отсутствовал начисто, несмотря на какую-никакую симпатию к некоторым конкретным особам. – Даже у породистых скакунов встречается племенной брак. – Морелла поморщилась, глянув в сторону сидящего в начале зала Альфарда – тот с посекундно отклеивающейся скорбной миной опустошал графин с виски и попутно косился в декольте сидящей неподалеку моложавой магини. Та, судя по всему, не имела ничего против.
– Я тоже племенной брак? – мрачно поинтересовался Марк, до этого хмуро посматривающий на свою бабку.
– Вот еще! Я не страдаю предрассудками относительно темных магов. Не особо их люблю, возможно, но, если помнишь, твоя тетя Элинора – темный менталист. И ее тяга к мужикам с рогами меня не смущает – все лучше этой бесплодной курицы Гленны. Боги и богини, даже чокнутая Элрисса была бы лучше!
Маги не отличались особой плодовитостью – двое детей в семье уже считались особой милостью богов. А уж трое, как у леди Фалько, или и вовсе четверо, как у самой Грозной Морел, – почти что повод для всеобщего поклонения.
– Так вот, – продолжала она, на сей раз самостоятельно наполняя свою рюмку, – я не в восторге от того, что происходит вокруг вас. Накосячите – запру в подвалах Арджвен-холла обоих. Тебя, – на этот раз она ткнула пальцем в Марка, – за то, что мой внук, а воспитательные работы лишними не бывают в любом возрасте. А тебя, – от ее острого взгляда Киаре стало не по себе, – как будущую родственницу. Заодно и на ближайшем кладбище порядок наведешь.
На «будущей родственнице» Марк таки поперхнулся и, кажется, был готов тотчас же выйти прямо в окно. И Киара была с ним полностью солидарна.
– О, не делайте такие лица, о ваших шашнях знает весь Иленгард! А уж после занимательной беседы с дорогой Рангрид я больше чем уверена, что через пяток лет мне суждено сплясать на вашей свадьбе!..
– На чьей свадьбе пляшем?
Не узнать подошедшего к ним мужчину почтенных лет было положительно невозможно: высокий рост, темные волосы и характерные крупные черты лица на раз выдавали в нем очередного Эйнтхартена.