Я подошла поближе и увидела, что там были и заметки. Кое-что я понимала, например, комментарии по превращению в водные формы, но куча аббревиатур и технических терминов оставались загадкой. Я пришла в восторг от того, сколько времени Натан, должно быть, потратил на эту работу, а потом вспомнила, что багги сканировали нас на наличие запрещенных электронных устройств, таких как телефоны, но игнорировали простую бумагу и карандаши.
– Вижу, ты хочешь стать Игротехником, – произнёс Ястреб, – и это ещё одна причина твоего отказа от программы развития карьеры? Никаких обязательств, чтобы сразу податься на Игротехника?
– Ага, – ответил Натан, готовый защищаться от злобных насмешек над своими амбициями. – Я знаю, что после подачи заявки кандидатам приходится ждать проверки и решения десятилетиями и столетиями, пока их наконец примут в Игротехники. И что девять из десяти кандидатов отсеивают, тоже знаю. Но я мечтаю участвовать в создании нового мира, так что…
Он замолчал, очевидно перебарывая эмоции, и заговорил снова, уже спокойнее.
– По официальной политике Игры, всё, что касается создания миров или существ, держится в строгой тайне, чтобы игроки заранее не узнали, что их ждёт. Поэтому на дизайнерских курсах учат только основам, и я пытался сам понять, что к чему.
– Я вижу. – Ястреб смотрел на потолок.
Я тоже взглянула вверх и с изумлением увидела, что и потолок увешан листочками. Теперь понятно, почему Натан никогда не жаловался на скуку работы в телохранилище. И откуда он столько знал о различных игровых мирах. И зачем ему было начинать Игру в новом мире со всеми последними наработками ландшафта и созданий. Все странности Натана теперь нашли объяснение.
– Ты уже подавал заявление в Игротехники? – спросил Ястреб.
– Ага, – мрачно ответил Натан. – Кандидаты проходят тесты за несколько месяцев до вступления в Игру. Меня вызвали до того, как вступил в силу билль Либрука Эштона. Я получил очень высокий балл по тесту технических способностей, и по тесту оценки личности оказался чрезвычайно подходящим, поэтому прошёл этап отбора заявок.
Ястреб подошёл к одной из стен, изучая листок, затем второй и третий. Я воспользовалась шансом, вытащила телефон и украдкой проверила сообщения.
Их было два. Первое – официальное известие о смерти отца. Там говорилось, что меня, как его наследницу, уведомят о похоронах в должное время.
Второе сообщение пришло от девушки из соседней комнаты. От мамы ничего. Как же глупо было надеяться. Мама избегала всего неприятного, а что могло быть хуже смерти папы.
Я машинально открыла сообщение соседки, ожидая приглашения перекусить вместе, и потрясённо прочла: “Убирайся отсюда, пока мы не вышвырнули тебя силой”.
Откуда она могла узнать о допросе по гибели Авалона? Но потом я вспомнила парня, который видел, как меня тащил дроид Едзакона. Небось, догадался, что причиной тому взрыв, рассказал всем детям по соседству, и новость моментально разлетелась по блоку и дальше.
Я была не так уж хорошо знакома с детьми моего блока. Все настоящие друзья остались на медицинских курсах, так что соседи вполне естественно решили избавиться от меня. И неважно, виновата я или нет. Они боялись, что даже жить со мной в одном коридоре и здороваться, проходя мимо, опасно, вдруг их тоже потащат на допрос в Едзакон как сообщников.
Я прикусила губу. По возвращению в комнату мне придётся упаковать вещи и съехать. А ещё через пару дней я окажусь безработной.
– Уверен, у тебя большие шансы быть принятым в Игротехники, Натан, – заговорил Ястреб. – Ты очень одарён, если самостоятельно так много понял о созданиях Игры, которых видел только в записи событий.
– Да, но… – Натан замолчал, секунду поколебался, и его лицо приобрело отчаянное выражение “пан либо пропал”. Я поняла, что он собирается объяснить проблему с нашими Игровыми записями и попросить у Ястреба заступничества.
Мои руки непроизвольно сжались. Я ненавидела саму идею умолять кого-то о помощи, и с нашей стороны крайне нахально требовать что-либо от Игрока-основателя, такого как Ястреб, но это была единственная надежда и для Натана, и для меня. Если бы Ястреб просто добавил несколько слов в наши Игровые записи, скажем, что мы были полезны, это изменило бы всё.
Я внимательно слушала, как Натан начал говорить, готовая присоединиться с моей собственной просьбой.
– Когда нас допрашивал Едзакон, – начал Натан, – это…
– Минутку.
Ястреб повернул голову, чтобы посмотреть в сторону, явно отвлечённый чем-то в Игре. Мучительное ожидание длилось три или четыре минуты, прежде чем он снова заговорил.