— Не опаздывай, Саша, — мама целует меня в щеку, и я выдавливаю улыбку.
— Перестань волноваться, — говорю ей. — И позвони врачу.
Она кивает, а Блейн провожает меня до своей машины. Он присвистывает, пока идет, и это наполняет мое сердце страхом.
Как только он оказывается на водительском месте, он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Его пальцы вторгаются в мое пространство и сжимают мой подбородок до синяков. Я не отшатываюсь, но мне нужно тщательнее скрывать свое отвращение.
— Знаешь, а твоя сестричка быстро взрослеет. Кто-нибудь уже приглашал ее подвезти?
— Вообще-то у нее есть парень, — вру я.
Он проводит шершавыми пальцами по моей щеке и шее, задерживаясь на синяке, который он оставил в последнюю нашу встречу. Взгляд его темных глаз на мгновение в восхищении окидывает дело его рук, прежде чем он вновь смотрит на меня, встречаясь со мной взглядом.
— Тебе лучше быть паинькой, Саша, — говорит он. — Я начинаю уставать от твоего отношения ко мне.
Между нами повисает недосказанность, пока он заводит машину и включает музыку. Мне не нужно выслушивать его угрозы. Я прекрасно знаю, что он может сделать.
Отворачиваюсь к окну и мысленно желаю, чтобы он никогда больше на меня не смотрел
Он снова здесь.
Уставился на меня. Все время пялится. Наблюдает, рассматривает ... выжидает. Не знаю почему. Он не говорит ни слова. Ни единого.
С другими он разговаривает. Со всеми, кроме меня.
Иногда думаю, что он ненавидит меня по одной только ему известной причине. Но потом он обращает на меня взгляд своих карих глаз цвета хорошо выдержанного виски с печальным выражением в них, и мне хочется верить, что там в глубине скрывается что-то еще. Он единственный, кто видит эту фальшивую улыбку на моем лице. Как будто он понимает, что смех, вырывающийся из моей груди, когда Блейн отпускает какую-нибудь скабрезную шутку, такой же фальшивый, как и вся моя личность.
Ложная надежда.
Вот что я вижу, когда смотрю на него.
Я никогда не верила в сказки. В моей истории нет рыцаря на белом коне. Есть только я. А я не та девушка, которой в конце достанется принц. Я девушка, с которой он спит, потому что может.
Блейн не первый парень. Они все твердят мне, какая я красивая и милая. Но когда я смотрю на себя в зеркало, я не вижу ничего красивого. Я не вижу ничего милого. Я чувствую себя сломленной и грязной. Стыд и ненависть к себе. Шлюха, которую Блейн использует как свою личную грушу для битья. То, что мне пришлось сделать в этой жизни, вовсе не красиво и не мило, как и я сама.
Я смирилась с этим.
Сломленные души красивы по-своему. Какой-то темной, ужасающей красотой. Именно такая красота есть в Ронане. Он не такой, как другие парни. Те, которые говорят, как сильно они хотят меня. Шепчут грязные вещи, которые они хотят сделать со мной. Для девушки, которая прошла путь от заучки до красотки почти за одну ночь в возрасте тринадцати лет, я думала, что эти слова хоть что-то значат. Но парни говорили мне все, что, по их мнению, я хотела бы услышать. И они наивно верили, что несколько добрых слов, брошенных мне вслед, давали им право на обладание моим телом. Хотя бы на короткое время.
Они всегда бросают тебя в конце.
Потому что ты для них ничто. Прямо как я.
Но если говорить о Блейне, то я для него значу даже меньше, чем пустое место.
В тот день, когда его взгляд упал на меня, и он решил, что я принадлежу ему, моя судьба была предрешена. Мое сожаление и ненависть бушуют во мне, как отравляющий яд, очерняя все вокруг.
В этом мире меня больше не ждет счастливое будущее. Я не могла бы вам с точностью сказать, когда все хорошее в моей жизни прекратилось, могу сказать только то, что это случилось. Мое сердце давно окаменело. Держать себя запертой в этой пустоте легко. И все же отчаяние просачивается слишком часто.
Но потом Блейн приводит меня сюда, и когда я вижу этого парня с грустными карими глазами, лучик солнца пробивается сквозь мое темное существование.
В его глазах я вижу что-то иное. Он смертельно опасен и убийственно спокоен. Замкнутый и загадочный. Он общается не так как другие – не говорит что-то только ради того, чтобы сказать . Но я знаю, кто он такой и чем занимается.
Жнец.
Так его называют в синдикате Маккенны. Прозвище говорит само за себя. И все же этот человек – хладнокровный убийца – не может найти в себе силы заговорить со мной. Его щеки розовеют каждый раз, когда я смотрю в его сторону, а затем его челюсть напрягается от гнева.