Ведь моя мать возлагала на меня большие надежды. В детстве она ласково называла меня своим «маленьким калькулятором». Я прилежно училась в школе, ежегодно пополняя своим именем список отличников. Но когда дело дошло до математики, выяснилось, что я в ней не сильна. Я не справлялась с таким количеством домашних заданий, что учитель, наконец, заставил маму нанять для меня репетитора. Но когда я стала заниматься с репетиторшей, оказалось, что я не так уж и плоха в математике. На самом деле, я могла выполнить любые расчеты, которые она предлагала мне сделать, только если цифры были не на бумаге. Вскоре я начала заниматься математикой и решать математические уравнения на уровне университетской программы.
Этот факт стал шоком для всех, но особенно для моей матери. Когда меня спросили, как я делаю расчеты, я не смогла объяснить. Это была одна из тех странных вещей, которые были естественными для меня, и моя мама была убеждена, что я преуспею в них. Можете себе представить степень ее разочарования, когда я решила растратить все свои таланты в местном стрип-клубе?
Но я не могу сожалеть об этом, потому что это значит, что я могу быть с ней в последние месяцы ее жизни. И дали мне эту возможность не математические расчеты, а танцы. Это единственный способ смотреть матери в глаза и в глубине души верить, что я поступаю правильно. Потому что если бы я не танцевала, ее бы здесь не было. Здесь, в ее доме. Я бы не смогла оказать ей должную заботу, как она того заслуживает. Учитывая то, как она заботилась обо мне всю мою жизнь.
Остановила взгляд на ее крошечном тельце в кровати. Сейчас она почти не занимает места. Но сколько бы раз я не видела ее такой, меня раз за разом будто придавливает к полу. Болезненный комок формируется в горле, и мои глаза наполняются невыплаканными слезами, которые я стараюсь сдержать, направляясь к ней.
— Привет, мама, — наклоняюсь и целую ее в щеку. — Как ты себя сегодня чувствуешь?
Она закашливается и смотрит на меня мутными серыми глазами. Глаза, в уголках которых собирались мелкие морщинки каждый раз, когда она смеялась, больше не лучатся жизнью. В них осталась лишь боль. Ее губы сухие и потрескавшиеся, но она даже не пытается двигать ими. Она слишком слаба, чтобы говорить. В последнее время эти дни накатывают все чаще и чаще, и я знаю, что это значит.
Она приближается к концу своего земного пути. Мы больше ничего не можем для нее сделать, кроме как снимать болевой синдром. Большую часть дня она то приходит в себя, то теряет сознание. В те же дни, когда она может разговаривать, большая часть представляет собой бессвязную речь.
Это самое ужасное – видеть, как уходит из жизни та, кого ты любишь. Каждый вечер, когда я прихожу домой и вижу ее в таком состоянии, мне кажется, что я в буквальном смысле ползаю по гвоздям. Но как бы ужасно это ни было, я знаю, что она мне благодарна. Потому что она здесь в своем доме, где все ей знакомо и где ей спокойно. Я бы не отправила ее в хоспис. Большую часть моего дохода я трачу на то, чтобы платить сиделке и оплачивать коммуналку, но каждый цент стоит того. По крайней мере, в конце концов, я смогу сказать, что она умерла там, где ей было максимально комфортно. Где она испытывала счастье.
И это будет то единственное хорошее, что я когда-либо делала в своей жизни. Единственное, чем я могу гордиться. Мама хотела убедить меня в обратном, но она не очень хорошо умеет врать. Она все еще думает, что я хорошая девочка. Что я являюсь ее ангелом-хранителем. Но она ошибается.
Раньше я была хорошей девочкой. Я ходила в церковь. Я была волонтером. Прилежно училась в школе. Делала все, что мама считала важным, даже когда мне вовсе этого не хотелось. Я была хорошей всю свою жизнь, и к чему это меня привело? Парень уголовник, а на руках умирающая от рака мать. Вот и все.
Она скоро покинет меня, а я не хочу, чтобы она уходила. Я говорю ей это сквозь слезы, потому что ничего не могу с собой поделать. Она сжимает мою руку, и это вызывает у меня еще одну вспышку непрошеного гнева.
— Я не твой Ангел, Ма, — говорю я ей. — Без тебя я ничего не значу. Я не хочу больше пытаться. Посмотри на меня. Посмотри на себя. Это чертовски несправедливо.
Мама понимает мое состояние на грани безумия. Она моргает, и слезинка катится по ее щеке. Вытираю ее, вижу, как окружающее меня пространство теряет четкость очертаний. Она знает, откуда я только что пришла. Она ненавидит саму мысль, что я загнана в ловушку и мне не выбраться оттуда самостоятельно. Я знаю, что она беспокоится обо мне. Она всегда очень переживала за то, что мне нужно выбраться оттуда до ее смерти. Но мы обе знаем, что этому не суждено случиться.