Уйти из синдиката Маккенны будет нелегко. Я знаю слишком много. Слишком много всего повидала. Если я уйду, я знаю, кого отправят охотиться на меня. Я не хочу, чтобы он был тем, кто убьет меня. Я бы справилась, если бы это был кто-то другой. Но не он. Я не могу смотреть ему в глаза, когда сделаю последний вдох. Это было бы еще хуже, чем сама смерть. Это был бы самый болезненный путь. Потому что на этот раз, после всего, что случилось... на этот раз, я знаю, что он не остановится.
Так что сейчас я просто должна выбросить все это из головы и сосредоточиться на том, что важно. По крайней мере пока я забочусь о матери. Это все, что я могу сделать.
Я иду в ванную, чтобы взять мокрое полотенце. Ей нравится, когда я обтираю ее. От этого ей становится лучше. Единственное небольшое утешение, которое я могу ей дать. Я кладу ей полотенце на лоб и смотрю, как она смотрит на меня. Ее старшая дочь. Ее гордость и радость.
— Знаешь что, Ма? — шепчу я. — Тебе не нужно беспокоиться обо мне. Потому что я собираюсь выбраться отсюда. И я собираюсь переехать в Калифорнию. Поближе к Эм. Может, я смогу помочь ей с учебной программой, кто знает. Я могу быть ее репетитором по математике.
Ее губы дергаются, и я почти вижу, как она улыбается, как раньше. Улыбкой, освещающей каждый уголок комнаты. Она всегда была такой красивой, а теперь от нее осталась лишь пустая оболочка.
— Она говорит, что погода там хорошая круглый год, — продолжаю я. — И моя подруга из средней школы обосновалась там же. Ты ведь помнишь Сару, верно?
Она моргает, но ее взгляд устремлен на мое лицо. В нем читается восхищение. Сара все еще живет в Дорчестере, она работает в какой-то забегаловке и у нее четверо детей, но маме не обязательно об этом знать. Не хватало ей еще беспокоиться о том, что будет со мной и Эм. А я не хочу, чтобы она волновалась. Не хочу ее волновать. Я все еще чувствую вину за свой эмоциональный всплеск, так что я продолжаю.
— Она актриса, — говорю я ей. — Говорит, что может найти мне работу. Ничего особенного, конечно. Простая подработка. Ну, знаешь, обслуживать всех тех, кто приходит на шоу посидеть в кафе на заднем плане или что-то типа того?
Она моргает, сигнализируя тем самым мне, чтобы я не останавливалась.
— А я найду себе хорошего скучного парня. Какого-нибудь бухгалтера или наподобие. Он, скорее всего, будет ездить на Приусе, а по выходным пробегать марафонскую дистанцию, ну, не считая тех дней, когда участвует в благотворительной акции.
Губы мамы снова дергаются. Она либо понимает, что все, что я говорю - полня брехня, либо действительно верит в то, что я говорю. Трудно сказать, но она кажется счастливой. Решаю убеждать ее в этом до тех пор, пока она не уйдет. И тогда, и только тогда я позволю себе сломаться и принять реальность такой, как она есть - без прикрас.
Шанс на то, что ирландцы дадут мне уйти, ничтожно мал. Но я должна попробовать. Даже если это значит, что у меня не получится. По крайней мере, я смогу сказать, что пыталась. Потому что за всем этим макияжем, туфлями на шпильках, блеском и лаком для волос прячется девушка, которую все достало. Хватит быть пешкой в чужих играх. Пора покончить с мужчинами, которые используют, берут и делают все, что хотят без каких-либо последствий. Лучший день в моей жизни наступит тогда, когда мне больше никогда не придется видеть их лица.
ГЛАВА 2
Ронан
Подчинись.
Будь готов пожертвовать собой ради всеобщего блага.
Никогда не сдавайся. Всегда борись.
Не мешкай, если нужно устранить угрозу.
Держи все под контролем.
Всегда будь одет с иголочки.
Постоянно стремись укреплять тело и дух.
Будь чист. Не пей, не кури и не принимай запрещенных препаратов.
Не связывайся с чужаками
Никогда не подвергай сомнению приказы.
Всегда стремись быть свободным представителем своего народа.
До тех пор, пока Ирландия в рабстве, ты тоже будешь рабом.
— Продолжай в том же духе, — говорит Фаррелл.
Стекло вонзается в кожу под моими коленями, когда я изо всех сил пытаюсь повторить основные заповеди еще раз. Ужасно хочу пить, и мой язык настолько сухой, что прилипает к небу. Терпение Фаррелла на исходе, и если я не запою в ближайшее время, наказание будет куда суровее.
Я запинаюсь, и забываю, на каком номере остановился. Мои веки тяжелеют, и я не знаю, сколько дней прошло с тех пор, как у меня был полноценный сон. Начинаются видения. Я вижу вещи, которых, как мне кажется, не существует в реальности.