И самое главное, подальше от него.
Ронана.
Самого большого лжеца из всех. Притворяющегося, что ему насрать. Притворяющегося, что не видит, как я на него пялюсь. Или как он смотрит на меня, если на то пошло. Как будто он хочет, чтобы я исчезла. Я его самое большое сожаление.
И все равно мое сердце бьется из-за него.
Человека, который знает мою тайну. Человека, который держит мою жизнь в своих руках. Иногда мне кажется, что я могла бы полюбить его. Но большую часть времени, я просто ненавижу его. За то, что по его вине я веду себя как слабачка. За то, что он искушает меня остаться. Интересно, когда он, наконец, сделает доброе дело и убьет меня.
Я не знаю, как можно испытывать настолько противоречивые чувства. Я хочу отхлестать его по лицу. Я хочу закричать ему в лицо и заставить его признать меня. Его бесцеремонное отношение ко мне хуже, чем любая боль, которую Блейн когда-либо причинял мне. Я даже не стою его внимания. Минуты его драгоценного времени. И все же, когда он входит в комнату, все остальное перестает существовать.
Я знаю, что он сегодня здесь. Вот почему я не могу сосредоточиться. Его темная энергия буквально начинает гудеть в здании еще до того, как я его вижу. Между нами всегда была связь. Нечто, что связывает нас. Нечто, что объединяет нас. Не знаю, общая ли это тайна или что-то большее. Не знаю, можно ли разорвать эту нить. И хочу ли я этого. Он подобен антенне, настроенной на детонацию урагана эмоций пятой категории во мне. Но я мазохистка высшей пробы, так что я позволяю ему уничтожать себя. Снова и снова.
Сомневаюсь, что когда-нибудь перестану.
Когда мы с Каей берем выпивку и возвращаемся в VIP-зал, я нахожу его там. Когда я прохожу мимо его стола, он смотрит на меня. В его руке уже есть напиток. Двойная порция виски, не слабо. Больше ничего.
Я должна продолжать двигаться. Идя выбранным курсом на автопилоте. Потому что любой другой путь, отправит меня в состояние, в котором я не хочу быть.
Но я все равно останавливаюсь.
Я ничего не могу сделать. У нас с ним молчаливое соглашение, в котором мы избегаем друг друга и притворяемся, что второго не существует. Только я никогда на это не соглашалась. Но я полагаю, что есть негласное правило, что если я нарушу это соглашение, ему, вероятно, придется убить меня.
Обычно я его не провоцирую. Но сегодня я чувствую себя немного безрассудно. И на грани. И я хочу надавить на него. Я хочу хоть раз вытолкнуть его из зоны комфорта, чтобы мне не пришлось быть там одной. Я хочу разбередить и без того кровоточащую рану, гноящуюся внутри меня.
Мой взгляд перемещается от его стакана к рукам, которые лежат на столе. Сильным. Мужским. Изящным. Рукам, забирающим жизни. Эти руки без колебания отняли бы и мою жизнь. И все же, по странному стечению обстоятельств, эти самые руки вернули мне мою жизнь.
Вроде того.
Мой пульс ускоряется, а мозг прокручивает колесо памяти. Воспоминания бьют по всем моим синапсам. Дрожащая и разбитая в его присутствии, полностью готовая разлететься на куски и сгореть. В комнате вокруг нас царит хаос. Но в его эпицентре, где мы с ним вместе, все тихо и спокойно.
Его лицо словно магнит притягивает меня к себе. В этой комнате нет человека, который мог бы соперничать с ним. Оливковая кожа. Четко очерченная линия челюсти. Волевой нос и губы – столь грешные, что прямо сейчас хочется укусить их и заставить кровоточить. Только так я могу почувствовать какова на вкус его тьма. Только так я могу с уверенностью сказать, что он человек. Потому что иногда, я не знаю. Человек ли он или просто машина для убийства? Запрограммирован только на жгучую потребность и желание убивать, как о нем говорят.
Я видела, как он убивал. И мне довелось испытать на себе его ярость. Причем его ярость настолько сильна, что вылившись на меня, заклеймила меня знаком зверя, живущего внутри него. Но я страстно жажду этого зверя. Я жажду обладать каждой частичкой этого парня со всеми его идеальными костюмами и полным отсутствием человеческих эмоций. Может быть потому, что я просто ему завидую.
Каково это – ничего не чувствовать. Абсолютно ничего.
Как бы я хотела того же.
Мои зрачки расширены, и когда они буквально пронзают его сегодня вечером, этот образ расплывается перед глазами. Но даже в размытом состоянии он безупречен. Он никогда не надевает ничего, кроме костюма. На его лице можно увидеть легкую небритость, но, как правило, это однодневная щетина. Он выбривает волосы на висках, но от макушки они намного длиннее. Он аккуратно подстрижен, выхолен и всегда одет с иголочки, и, надо сказать, полная противоположность мне с моими недостатками.
Под очками в черной оправе его оценивающий взгляд направлен на меня. А его глаза окаймляют густые темные ресницы, за которыми он периодически пытается спрятаться. Поскольку понимает, что именно предательский взгляд глаз выдает его с головой. Именно эти глаза – дверь за его непробиваемую стену холодности в его невинную душу. Временами, как, например, сейчас, на него снисходит благодушие. Он скользит быстрым оценивающим взглядом по моему телу, а затем его глаза темнеют. И в них отнюдь не голод, там сквозит безумие.
О, как же мне нравится это безумие. Потому что безумие лучше, чем ничто. Безумие лишь подтверждает, что у него не полностью отсутствуют чувства. Безумие означает, что когда он смотрит на меня, он ко мне не безразличен.
Мудак.
— Привет, Ронан, — мой голос источает сладкий яд, и я надеюсь, что он это поймет. — Я тоже рада тебя видеть. Да, у моей мамы все отлично, спасибо, что спросил. Понемногу умирает, но знаешь, такова жизнь. О, и, эм... у меня тоже все отлично, на случай, если тебе все-таки интересно.
Он моргает, и на какую-то долю секунды мне кажется, что у меня галлюцинации. Потому что я могу поклясться, что в этих глаза цвета молочных ирисок промелькнуло чувство вины. Но под его пристальным взглядом мое тело пронизывает холодом, и я чувствую непреодолимое желание обнять себя за плечи.
Не понимаю, почему я веду себя с ним как стерва. Но он злит меня, поэтому мне хочется злить его в отместку. Эти таблетки сводят меня с ума, но это либо из-за них, либо от истощения. Я хочу поругаться с кем-нибудь прямо сейчас, особенно если этот кто-то он. Однако он не ведется. Он никогда не ведется.
Он поправляет воротник и смотрит на дверь, мысленно ища выход из сложившейся ситуации. Глубоко в его глазах можно прочитать, как он уже мерит шагами расстояние до двери. Он всегда так поступает. Он думает, что я этого не замечаю. Но я-то знаю. Я считаю эти шаги мысленно вместе с ним.
Я доставляю ему неудобство. Нетрудно догадаться, почему. Уверена, что он часто обдумывает, как раз и навсегда обрубить концы с той, кто может вывести его на чистую воду. Не сомневаюсь, что он сожалеет о том, что произошло два года назад. Чтобы отбросить эту мысль, он отмахивается от меня как от назойливой мухи, вынимая телефон из кармана.