Именно так действует наказание, но, когда он тянется к моей руке, мой желудок сжимается. Он хватает меня за руку и отводит ее от паха. А потом он прикасается ко мне. Я сворачиваюсь калачиком и прижимаюсь спиной к стене.
— Мне это не нравится.
Он хватает меня за ногу и пытается оттащить назад, а когда встает, у него начинается эрекция. К горлу подступает рвота, а потом ярость. Его рука трется между моих ног, и я не могу сдержать ярость. Я прижимаюсь к нему и наношу удар ему в голову своим лбом.
Он кричит от боли, но мне все равно. Я хватаю лампу с прикроватной тумбочки и разбиваю ее о его голову. Он отступает от меня, его голова кровоточит, а глаза широко раскрыты. Теперь он все видит. Он видит, какое я чудовище.
Он бежит в переднюю часть церкви, но мое обучение не позволяет ему уйти. Как и моя ярость. Алекс сказал, что это то место, мне помогут. Я не понимаю. Он должен был мне помочь.
Я бегу за ним по проходам и выкрикиваю те же самые слова.
— Ты же должен был мне помочь!
Он пытается уйти. Но я не могу ему этого позволить. Мы никогда не позволим врагу уйти живым. Я швыряю лампу ему в затылок. Он падает на землю, и ярость окончательно поглощает меня. Я больше не могу себя контролировать. Я хватаю лампу в руки и опускаю ее ему на голову.
И я снова ударяю его ей. И еще раз. И еще раз. Пока не останется ничего, кроме красного.
Это очень приятно.
— Ты должен был мне помочь.
Я повторяю эти слова до тех пор, пока от его лица не остается ничего, и мой голос не переходит на шепот. А потом я сворачиваюсь калачиком и больше всего на свете хочу знать, что мне делать.
Не знаю, как долго я там сижу.
Я знаю только, что когда снова поднимаю глаза, то вижу женщину, стоящую надо мной с дрожащей рукой, прижатой ко рту. Рядом с ней мальчик моего возраста смотрит на кровь вокруг меня. Его глаза широко раскрыты, а щеки пылают от смущения, когда взгляд его глаз падает на меня.
Я смотрю вниз на себя и понимаю, что все еще наполовину голый, весь покрыт кровью. У меня нет объяснений содеянному. Поэтому я произношу единственное, что могу сказать.
— Он же должен был мне помочь.
Саша на кухне, а я за столом.
Я держу в руках газету, но не спускаю с нее глаз. Наблюдая, как она ходит вокруг, пока готовит. Я не знаю, что это, но пахнет вкусно. И она продолжает кормить собаку - Дейзи - маленькими вкусностями.
Я еще не придумал, что с ней делать. Я не могу все время оставаться дома. Но и не дам ей уйти. Она мне поверила. Она поверила моей лжи так легко, что это кажется неправильным. Но когда я смотрю, как она ходит по моему дому, и чувствую ее запах вокруг себя, и не сожалею.
Она такая красивая.
Она оглядывается через плечо и ловит мой пристальный взгляд. Я отвожу глаза, но прежде чем я это делаю, она улыбается.
— Все готово, — говорит она.
Мгновение спустя она уже ставит передо мной тарелку. Я смотрю на нее слишком долго, и Саша выглядит обеспокоенной.
— Это омлет, — говорит она. — Ты ведь любишь яйца, правда?
— Мне так никто не готовил, — признаюсь я.
— Неужели? — она снова улыбается. — Ну, тогда ты не будешь разочарован тем, что это всего лишь сыр и овощи. У тебя в холодильнике почти ничего нет.
Она садится и начинает есть, а я подношу тарелку к носу и принюхиваюсь. Ее вилка со стуком падает на тарелку, и когда я поднимаю глаза, она смотрит на меня со странным выражением лица. Я осторожно откусываю кусочек.
— Я не отравлю тебя, Ронан, — смеется она. — Если это то, о чем ты думаешь.
Я хмурюсь, и ее лицо становится серьезным.
— Ты действительно думал, что я могла отравить тебя?
Мне не нравится видеть ее расстроенной. И именно я стал тому причиной. Поэтому я откусываю кусочек. И это очень вкусно. Я говорю ей об этом, и она снова расслабляется. Я делаю пометку сказать ей, что еда великолепна в любое время, когда она готовит для меня.
— Сегодня я попрошу Конора прикупить кое-что из еды, — говорю я ей. — Если хочешь, можешь составить список.
— Хорошо, — соглашается она.
Мы едим молча, и я расправляюсь со своей тарелкой раньше нее. Когда я смотрю на нее, она кажется счастливой. И я думаю, что если она будет здесь со мной, то все будет хорошо. Но все меняется, когда она задает свой следующий вопрос и напоминает мне о вещах, которые я никогда не смогу иметь.
— Расскажи мне о своем детстве, — мягко просит она.
— Я жил с Кроу, — отвечаю я.
Она ждет продолжения, но я не знаю, что еще сказать.
— Нет, имею в виду, до того.
Я ерзаю на стуле и смотрю на Дейзи, которая снова сидит у меня на ноге.
— Зачем?
— Потому что я хочу узнать тебя, Ронан. Это нормально?
Я ей не отвечаю. Поток образов возвращается ко мне, но я не знаю, как облечь их в слова. Я не думаю, что смог бы, даже если бы попытался. Я уже пробовал с Кроу. Иногда мне удавалось кое-что объяснить. Но даже он не знает всего.
Саша перегибается через стол и хватает меня за руку. Я смотрю на ее пальцы, замечая, какие они маленькие по сравнению с моими собственными. Как она нежна по сравнению с моей кожей. Как шелк.
— Все в порядке, Ронан, — говорит она. — Тебе нет нужды говорить мне об этом прямо сейчас.
Она относит наши тарелки в раковину и через минуту возвращается.
— Эй, ты ведь можешь достать рецепты, верно?
— Да, — отвечаю я, испытывая облегчение оттого, что действительно могу сделать то, о чем она просит.
Она достает из кармана листок бумаги и протягивает его мне. Я не узнаю названия того, что она записала, и боюсь, что с ней что-то не так.
— Ты можешь мне это достать? — спрашивает она.
Я киваю, но уже строю другие планы. Я не хочу, чтобы с Сашей что-то случилось. Так что я найду того, кто выпишет рецепт, но и врача тоже приведу.
ГЛАВА 27
Саша
Когда я выхожу из душа, Ронан показывает мне комнату, куда Конор перетащил все мои вещи. Странно, что они оказались в его доме. Я даже не успела попрощаться со своей квартирой.
Это глупая мысль, но та грязная маленькая коробка была местом, где я выросла. Место, где у меня остались самые лучшие воспоминания. Интересно, отвезет ли меня туда Ронан в последний раз? Скорее всего, нет. Он говорит, что это небезопасно, и я сомневаюсь, что он поймет ту эмоциональную связь, которая была у меня с тем местом.
Завязывая полотенце на груди, я наклоняюсь, чтобы заглянуть в одну из коробок с моей одеждой. Но когда я это делаю, то замечаю туфли Ронана позади меня в дверном проеме. Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть на него, и ловлю его пристальный взгляд на моей заднице.