Воронцов лишь тонко усмехнулся. Хотя по спине его пробежал явственный холодок!
— Слушай, а я тебя не слишком перед этим «астрономом» подставил? — поинтересовался парень обладателем больших звезд.
В основном, чтобы сменить не слишком-то приятную тему.
— Фимкой-то? — задумчиво протянул наставник. — Да нет. Тут еще очень большой вопрос, я при нем состою, аль все ж таки наоборот. Вот представь, собрался генерал проверить состояние границ на вверенном, кстати, ему участке! Вот засвербело у него… через пять лет после назначения. Приперся, значит, с кучей свиты и прочих лакеев он на границу. У него же только камердинеров четыре человека, да душ десять егерей-охотников. Чтоб, значит, всем уж ясно стало — человек от жены подальше сорвался водку пьянствовать, охотиться и банщиц, которых, согласно списку, аж семь штук числится, со всем прилежанием трахать…
— Ага, — перебил почтительный воспитаник своего гуру. — А то что сред всех этих алехиных, да банщиц крутобедрых, случайно пара дельных людишек затесалась, так то случайность вообще совершеннейшая, отдельного упоминания не достойная, так, да?
Степаныч усмехнулся, продемонстрировав свой знаменитый металлический зуб. Улыбка его намекала на три класса за плечами. Коррекционной школы. Умеет же.
— Понял тебя, — склонил голову Воронцов. — Еще новости?
— Только хорошие, — улыбнулся наставник, доставая из разгрузки пачку тонких писем. — Читай при мне. Конверты и содержимое вернуть. Понял?
— А то! Секретность, чтоб ее…
— Ага, теперь все по взрослому. Перед прочтением — съесть!
Вот только веселья в голосе наставника было не очень-то и много.
Хм, устал, что ли?
Глава 24
«Ох-хо-хо, зато теперь я точно видел все», — грустно размышлял Матвей, глядя на напиться изволившего «астронома». И хрен бы Его Превосходительство, если бы не блеск генеральской мишуры и благообразные бакенбарды, отличался от обычного алкаша с теплотрассы. А по части поглощения спиртосодержащих жидкостей, так и вообще… Хоть сейчас профессию на модную нынче инфоцыганщину сменить может. Тем более, насколько парень был осведомлен, некоторые «учителя всего через Сеть» зарабатывали ну никак не меньше даже боевых генералов! Правда, тут зачастую в стороне следовало оставить вопрос репутации, но как много людей относятся у деньгам как к цели, а не как лишь к инструменту на пути к оной?
— Ты, Матвей это… Я там остановился…, - продемонстрировал «Фима» не очень твердый жест рукой в сторону, весьма далекую от действительной временной ставки генерала (Вот молодец какой! Даже в таком состоянии стремится запутать вероятного противника!). — Заходишь… Да как дома! Видишь, что чай пью — тоже садись чай пей! Водку пью… Тоже садись… Ээээ… Чай пей!
Ну что-то новенькое хоть. Хотя Воронцову до чертиков надоели вариации вопрос-ответа «Ты меня уважаешь? Тогда пей!» уже после четвертой. Зато внутри росло и грозило вырваться на оперативный простор желание подарить что-нибудь собеседнику на память. Например, ту самую «логичную» гранату. И желательно без чеки вовсе…
Парень, может быть, давно бы и свалил, согласно мудрости солдатской, поближе к мясу, подальше от чинов. Да вот только Степаныч, сво…. Инструктор такой, очень уж внимательно следил за его поведением. И пусть он использовал подвернувшуюся оказию для тренировки ДЕЙСТВИТЕЬНО важного навыка (в сословном обществе умение выслушивать такие словоизлияния с вежливой заинтересованностью на лице — жизненно необходимо!), желание проломить кому-нибудь голову молодого мага не покидало уже больше часа!
— Хррррр!.. — наконец выдал Его Превосходительство.
Парень еле слышно вздохнул, боясь спугнуть свою удачу, а после сделал аккуратный жест тому самому Алехину, переживавшему сегодняшние душевные терзания с бутылочкой уголке двора. Понимал, небось, что за столом его не очень-то и ждут ни свои, ни чужие, а патрон забывчивостью не славится. Так что завтрашнее утро для него лично обещало быть очень грустным. Вряд ли ему хотелось покидать насиженное место, но еще более усугублять свое положение адъютант не желал еще больше. Так что буквально в мгновение ока была организована доставка генеральской тушки до временного расположения. Воронцов не сомневался, что будет сегодня у «Фимы» и теплая постелька, и мягкая «банщица» под боком, а к утру на прикроватном столике, — Матвей не очень представлял генеральский столик, но в его существование верил безоговорочно, — будет дожидаться рассол и прочие «похмельные» радости.